Документик подлинный, подписан самолично Джеймсом Хургадой в период душевного расположения. Малая государственная печать приложена. Понятно, в каком-нибудь американском местечке положил бы местный шериф на всю эту расписную красу с прибором, но не здесь. У всех мало-мальски почтенных граждан и законопослушных нгоро и ятуго вызывает трепет и уважение. Равно как и у полиции и вояк. Попомни мою доброту.
– Оружие?
– В особняке у Вернера – на выбор. И любые системы связи. Мало будет или что-то не понравится – заказывай сам что хочешь. Спроворим. Хотя ты же знаешь...
– ...грош цена охраннику, что допустил огневой контакт. Ну а если таковой и случится – не сумеет решить вопрос простым оружием.
– Правильно мыслишь. Но в здешних краях – не угадаешь. Так что смотри сам, по обстоятельствам: и базуку за пазухой таскать не нужно, и потакать девице – не потакай: в старом квартале тебе и гаубица не поможет, и шкура немейского льва не спасет.
– Как полное имя девушки?
– Элеонора. Но все зовут ее Элли.
– И все-таки – сорвиголова?
– Вовсе нет. Просто... Она на мир смотрит такими глазами, как мы в три года.
– Инфантильна?
– Да нет же! Как бы тебе объяснить... Ты помнишь что-нибудь из этого возраста?
– Не знаю. Ощущения. Может быть, руки бабушки. Небо. Траву. Кошку.
– Но лужи были – синие-синие, и в них помещалось полнеба – в каждой! И у меня сомнений не возникало, что это не так.
– А может быть, это – так?
Зубров покосился на Данилова:
– По-моему, старик фон Вернер сделал правильный выбор. Остается только его убедить, что именно незаурядность мышления и парадоксальность видения мира помешала тебе стать генералом. И что стрелок ты – от Бога. – Сашка подумал, добавил:
– А может, доктор Вернер и по большому счету прав? В стране, где опекаемый бродит серым сюртуком по серым ковровым дорожкам серых властных бастионов, и охранники нужны серые, без фантазий: ведь и их жизнь, и жизнь патрона расписана даже не на минуты, на годы вперед. В такой ситуации телохранитель заметит любой диссонанс и успеет отреагировать... А здесь?
Бриллиантовый карнавал на базарной площади, битком набитой факирами, змеями, нищими, убийцами по договору и наймитами по вере... Здесь нужно не только суметь отреагировать на невероятное, но – предугадать даже то, что здесь станет невероятным! – Зубров помолчал, спросил:
– Рому хочешь?
– Не теперь. Алкоголь на русскую натуру действует слишком взлетно – командует: «Взлетай!», а куда взлетать – не ясно. Вот люди и добавляют, стремясь эту ясность обрести.
– "Ясность", «косность». Все это словеса. Ром притупляет логику и будит интуицию. Не бойся себе доверять.
Данилов раздумчиво собрал лоб морщинками, спросил серьезно:
– Ты думаешь, стоит?
– Попробовать – никогда не поздно. Да и в случае неудачи ты потеряешь всего лишь...
– ...жизнь.
– Чего опасаться? Ее теряют все. Это лишь дело времени.
Данилов закрыл глаза. Перед его глазами плясали блики ночного костра, летели в стремительной бесконечности близкие звезды, лучащиеся фиолетовым, белым, пурпурным... И еще он видел девушку. Она была гибкой, как тростник, и кожа ее в свете мечущегося пламени отливала охрой и золотом, а волосы сбегали по плечам водопадом... И полураскрытые губы что-то шептали, и глаза сияли восторгом ночи... И ночь длилась бесконечно. Теплые потоки остывающей земли уносили их в лунное сияние, и они поднимались все выше и выше, туда, где царствовали звезды и где не было никого, кроме них... Они вдыхали делавшийся ледяным воздух, их тела кололо тысячами иголочек, а потом вдруг низвергало горячей волной вниз, на прибрежие океана, и купало в струях неземного, волшебного света, и они парили невесомо над волнами, над скалами, над всею землею... А вскоре новый восходящий поток увлекал их вверх, и они снова падали и снова – замирали в сладком изнеможении среди ароматов трав, неведомых ночных цветов и океана, бескрайнего, как жизнь.
Глава 68
Данилов вдохнул глубоко густой, настоянный на травах воздух, сказал тихо, но очень уверенно:
– Времени не существует. Время – лишь то, чем мы его заполняем.
Из густого пролеска выскочила кавалькада машин – фургонов и внедорожников.
Они катились по бушу, вздымая за собой целый смерч охрово-красной пыли. Машины шли наперерез «хаммеру» Зубра. Тот вынужденно припарковался к обочине.
– Знакомых разглядел? – спросил Данилов:
– Жест вежливости, – чуть скрипнув зубами, отозвался Зубр. Пояснил:
– Генерал Даро Джамирро, ведает здешними «серыми» зондеркомандос.
– Кажется, ты его не любишь.
– Сейчас посмотришь мальчика вживе, и твоя ирония, мастер, пропадет.
– Так страшен?
– Скорее – нехорош. Давно схарчил бы он нашего гарвардского президента, кабы не нгоро.
– А разве он не...
– Нет, – не дослушав вопроса, ответил Зубров. – Для нгоро быть и соглядатаем, и палачом – унизительно.
– Как бы им кровью не поперхнуться от такой гордыни.
– Время покажет. Хотя, по-твоему, его и не существует.
На лице Зубра мелькнула гримаска легкого раздражения и уже через секунду сменилась расслабленно-безразличной улыбкой.
Это напряжение Данилов ощутил немедленно, гормоны выбросили в кровь порцию адреналина, голову чуть поволокло и отпустило... День словно засиял новыми красками, трава сделалась изумрудной и золотой, небо – бездонным, ветер – пьянящим. А губы Данилова тоже скривились в гримаску, хотя и похожую на улыбку, но... Наверное, именно так умный хищник по прозванию человек пытается прикинуться травоядным, но ровно настолько, чтобы противник все же учуял в нем хищника и ретировался, не «потеряв лица»:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183