Он демонстративно ничего не ответил. И она поняла, что это напоминание ей — она тут не имеет права голоса, она его женщина, ее место рядом с ним. И главные ее слова — молчание.
Вместо официанта к ним направился, отделившись от стойки бара и проходя между столиками, высокий, светловолосый человек с лисьим лицом, в прекрасном костюме. Он шел раскованно, даже небрежно, вразвалку, с презрительным видом.
— Этот стол зарезервирован для мистера Гетца, — сказал человек, присматриваясь к Гэсу.
— А где он сам? — спросил Гэс.
— Я Гетц, — ответил подошедший без всякой улыбки. Губы у него были тонкими и бледными. Гэс встал.
— Я Гилпин, — сказал он, не протягивая руки для рукопожатия. — Со мной путешествует принцесса Клео.
Гетц вежливо поклонился, но при этом его взгляд раздевал Бесси, ощупывал ее, проникал во все интимные места, оценивал, покупал, продавал.
— Принцесса, можно мне сесть за ваш столик?
— Пожалуйста, садитесь.
— Как дела в Канзас-Сити? — спросил Гетц, повернувшись к Гэсу.
— Жарко, — сказал Гэс. — Мистер Фитцджеральд попросил меня передать вам вот это.
И Гэс из бокового кармана пиджака достал толстый, тяжелый конверт, положил его на стол и подтолкнул к Гетцу.
— Я слышал, что ты прекрасно выполняешь поручения.
Гэс ничего не ответил; он не спускал глаз с этого худого человека. Опасного человека. Его подчеркнутая вежливость не уменьшала опасности.
— Я слышал, что ты надежен, смел, отличный стрелок. Ты хочешь многого добиться?
— Да, но для достижения своих желаний я готов идти только доопределенного предела.
— Интересно. До какого же?
— Меня нельзя купить.
— Не понимаю.
— Я не продам своего босса, свою девушку. Я не собираюсь никого убивать, но сделаю это, если у нас будут пытаться забрать то, что мы не хотим отдавать.
— Забавно! А я вот думал, что ты хочешь, чтобы твоя принцесса стала певицей, чтобы выступала на сцене. Я уверен, что она поет не хуже канарейки. Я пайщик одного клуба в Сент-Луисе. Она могла бы там поработать немного. Глядишь, и выйдет потом на большую сцену.
— В Канзас-Сити клубов тоже хватает, — сказал Гэс.
— У меня есть кой-какая работенка, вроде как посредника — устраивать всякие спорные дела. Оплата — в два раза больше, чем ты получаешь у старого душки Фитца. И ты мог бы быть при ней, пока она занимается своим пением.
— Нет, меня это не интересует. — Шестое чувство, казалось, подсказывало Гэсу, что над ним смеются, что с ним играют как кошка с мышкой. Что этому превосходно одетому, худому человеку стоит лишь сделать жест, коснуться, скажем, маленьким пальцем руки своих тоненьких, словно нарисованных карандашом, усиков, — и Гэс уже в следующее мгновение уже будет стучаться в ворота рая. Или ада.
— Ну, мы пойдем, — сказал Гэс осторожно.
— Нет, нет, куда вам спешить? — стал возражать Гетц, но не очень настойчиво. — Мы с принцессой даже не успели по-настоящему познакомиться.
— Отчего же, уже познакомились, — сказала Бесси. — Все сутенеры на одно лицо. Достаточно познакомиться с одним — и будешь знать всех.
— Ага. — Лисье лицо Гетца стало подергиваться. — Так вы уже все знаете!
— Знаем, и в эти игры не играем, — сказал Гэс.
— Гилпин, я не собираюсь ничего просить у какого-то там мелкого деревенского хулигана. Я просто предложу кое-что, и советую воспользоваться моим предложением. Потом может быть поздно!
Гэс молча смотрел на жадное, хищное лицо Гетца; он понимал, что допусти он хоть малейшую оплошность — и ему отсюда живым не уйти.
— Молчишь? Правильно. А теперь я и твоя принцесса — мы отправимся ненадолго ко мне в номер, а потом за это вы оба получите толстенькую пачечку.
— Вы просто не в своем уме, — сказал Гэс.
— За один раз со мной она заработает больше, чем за неделю работы Бог весть с каким количеством клиентов.
— А почему вы выбрали именно ее? Потому что она со мной?
— Потому что в ней есть шик. И, соответственно, цена будет хорошей.
— Это исключается, — сказал Гэс. — Постарайтесь уж обойтись без нее.
— Послушай, распоряжаюсь здесь всем я. Бармен, официанты, вышибалы — все мои люди. Стоит мне только глазом моргнуть — и ты труп. А после того, как я разберусь с ней — куда она денется? Без такого сильного защитника? И придется ей снова подставлять, что у нее там спереди и сзади, черномазым и всякой там швали.
Гэс медленно поднял со стола цветастую салфетку, сделал вид, что вытирает губы, потом положил ее себе на колени, прикрыв правую руку.
— Мистер Гетц, любезности закончились. Мне не нравится, как вы выражаетесь, особенно в присутствии женщины.
— Ух ты какой смелый! — Гетц широко улыбнулся.
— Я всегда становлюсь смелее, когда у меня в руке взведенный “кольт”, — сказал Гэс. — К тому же он под столом и направлен прямо в ваш сморщенный пупик.
— Ты просто блефуешь. — Гетц, похоже, ничуть не испугался.
— Так. Теперь слушай меня внимательно. Бери этот конверт и засовывай его себе в карман. И чтоб никаких глупостей, никаких там жестов, сигналов. Ничего! Мне очень удобно и легко пристрелить тебя прямо здесь, но мы еще погуляем. И помни: чуть моргнешь глазом — и с такого расстояния выстрелом из “кольта” тебя разнесет по всему бару.
— Ты же себе сам могилу роешь, — сказал Гетц.
— Гэс, — вмешалась Бесси, — он прав, не надо.
— У каждого свое время. Может быть, он и прав, но думаю, что и ему хочется жить.
— Подумай, хорошо подумай, Гилпин! На что ты меняешь свою жизнь? Ты хочешь отдать ее за какую-то черную хрюшку? Я хочу ее только на один вечер. Ты заработаешь на ней тысячу! А она вернется к тебе не хуже, чем была!
— Вставай, только без резких движений, — сказал Гэс так, будто не приказывал, а вел светскую беседу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111