— спросила Бесси, когда они вошли в большую гостиную.
— Мне показалось, что я расслышал раскаты грома, — сказал Гэс, снимая шляпу. — Я всем нутром чувствую — что-то зреет. Я всегда чувствовал, когда работал на ферме, что приближается гроза. Такое странное чувство. Чувство приближающейся опасности. Старик тоже обеспокоен.
— Гэс, дорогой, я тебя люблю, — сказала Бесси хрипловатым, но ласковым голосом. Она прильнула к нему и поцеловала его. Поцелуй был долгим и страстным. Гэс чувствовал, как вибрировало ее тело.
— Хочешь выпить? А может быть, хочешь порцию? — спросил Гэс.
— Нет, не хочу.
Бесси, открыв стеклянные двери, вошла в зимний сад. Зазвонил телефон. Звонил Фитцджеральд. Его тоже мучило ощущение приближающейся грозной опасности.
— Да, — подтвердил Фитцджеральд, — меня тоже что-то беспокоит. Мы можем отправиться на охоту прямо сейчас, а можем на время залечь на дно и потом нанести неожиданный удар.
— А вы знаете, по кому наносить этот удар?
— Мне только что сообщили, что Мики Зирп, Джо Винтергрин, Марти Лэнски, Фрэнки Мэдиген; Пузо Гатт, Прыткий Лукези и еще один... как его... а, Горилла Бонзо! — сегодня утром прибыли из Чикаго.
— А где они сейчас? — спросил Гэс, чувствуя, как внутри у него все сжимается.
— Я бы это тоже хотел знать. Я посадил на них все свои хвосты, но они сумели уйти от них и исчезнуть... Гэс, — тон голоса Фитцджеральда изменился, — будь очень осторожен.
— Знаете, я думаю, что они охотятся за вами, а не за мной. Я еще слишком зелен. Может, мне все это время быть рядом с вами? На всякий случай, а?
— Гэс, — сказал Фитцджеральд после очень небольшой паузы; голос его был твердым, и в нем совершенно не слышалось страха, — Гэс, если со мной что-то случится, ты немедленно занимаешь мое кресло. Немедленно! А я сейчас попытаюсь выяснить, где они все. Если я что-то узнаю, немедленно позвоню тебе и остальным нашим людям. Ты же, в случае чего, должен вести себя так, будто у тебя на руках все козыри.
— Не беспокойтесь, сэр, я не подведу, — сказал Гэс. Он восхищался мужеством этого человека, который жил под угрозой смерти столько лет — и ни разу не сник, не поддался страху. — До свиданья, сэр.
Серый, скучный день незаметно превращался в прохладный вечер. Но глядя на Бесси, стоящую на террасе, Гэс почувствовал прилив бодрости и радости.
Через дорогу возвышалась гостиница “Мюльбах”; вдалеке виднелись массивные здания боен и огромные элеваторы, переполненные дешевым зерном. Через город змеей вилась река Миссури, унося свои воды дальше на юг, туда, где она впадала в Миссисипи.
Этот ранний прохладный февральский вечер был на удивление хорош. В воздухе пахло свежевыпавшим снегом и дымом, но чувствовалось, что весна уже близко — она придет неожиданно; не успеешь оглянуться — а она здесь.
— Так замечательно, Гэс, — сказала Бесси после долгого молчания. — Смотришь на это все, дышишь этим воздухом — и будто вино пьешь...
— Жаль, что над этим всем мы не властны, — отозвался Гэс. — Можем лишь глядеть. А изменить ничего не можем.
— Ну и что? Так уж устроено. Но пойдем — я не люблю смотреть на закат солнца.
Он приготовил коктейли, а Бесси бродила по огромной квартире и время от времени восторженно восклицала:
— Боже мой, золотые краны!.. Ой, ты только посмотри — вот так кровать!.. Какие удобные кресла... Нет, но лучше всего — кровать! фантастика!
Гэс рассмеялся и пошел в спальню, где Бесси восхищалась ложем невероятных размеров.
— Ты, наверно, этому не поверишь, но после тебя я ни с кем из мужчин не была. А ведь прошло столько времени!
— Я тоже ни с кем не был, — сказал Гэс, — и я верю тебе, потому что я люблю тебя. Ты для меня — вроде как часть меня самого.
Они лежали на шелковых простынях, которыми была застлана огромная овальная кровать. На белом фоне ее тело отливало цветом древней бронзы; ее руки и длинные ноги были раскинуты в позе полного расслабления; Гэс в восхищении смотрел на ее крутые бедра, плотный, круглый живот, высокие, упругие груди. Бесси повернулась на бок, провела рукой по его телу, по его мускулистым рукам, широким плечам. Золотисто-белое и дымчато-огненное. Она считала его шрамы. Ей было немножко грустно и больно за Гэса, но она скрывала свои чувства за притворным подтруниванием.
— Мистер Красавец, я уже насчитала тридцать семь!
— А что будет, когда я наберу достаточное количество очков? — спросил Гэс, улыбаясь.
— Приз.
— Тогда это должен быть особый приз.
— А ты не думал о том, чтобы носить пуленепробиваемый жилет? — спросила Бесси, придвигаясь к Гэсу еще ближе, отдавая ему жар своего тела.
Она, мурлыча как кошка, продолжала свои подсчеты; она была похожа на девочку, подсчитывающую свои фантики; она целовала каждый шрам, он чувствовал горячий язык на своей коже; она ласкала его грудь, заросшую волосами, его мускулистый живот...
— Теперь насчитала шестьдесят девять, — прошептала она. Чуть приподнявшись на локте, она смотрела на него и улыбалась загадочной Улыбкой.
— Бесси, о Бесси, о Бесси, — сказал Гэс, будто вздохнул. Позже, много позже он первый нарушил тишину.
— Бесси, выходи за меня замуж.
— Нет, мистер Красавец, нет, сэр, ни за что. Разве нам плохо сейчас? Пойти в церковь — значит все испортить.
— Я боюсь за тебя, Бесси. Я не могу тебя защитить так, как мне этого хочется.
— Защищать меня не нужно.
Она сползла к краю кровати и включила радиоприемник. Передавали джазовую программу: Пола Уитмэна, Кинга Оливера, Альвино Рея.
— Ты знаешь, — сказала она в темноте, — я снова села на листик.
— Знаю, — тихо сказал Гэс.
— А тебя это что, не беспокоит?
— Ты самая красивая женщина в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111