Что у него, мол, чердак поехал. Вероятно.
– Я собирался спросить вас о той девушке, – сказал Келсо, – о пассажире, которого застрелили в поезде. Вы проверяли, нет ли какой-нибудь связи между ними, – об этом говорилось в сообщениях.
– Совпадение, – сказал Кэлли.
– Вы уверены?
– Вне всяких сомнений. Строго говоря, мы даже не уверены, что он был ее клиентом. Но мы все равно проверили все очень тщательно – и ничего не нашли. Ну а потом, конечно, пошла эта цепь убийств... – Кэлли помолчал и наконец добавил: – Но почему?
– Ну, я твердо убежден, что люди с серьезными нарушениями психики могут поступать, словно они так же нормальны, как и любой другой. Фактически некоторые из них и есть этот любой другой. Я вовсе не рассчитываю, что этот парень пустится колесить по улицам со своей винтовкой через плечо, неся какую-то ахинею. То есть в данном-то случае очевидно, что это не его манера. И все же... – Келсо растопырил пальцы и сжал их, словно пытаясь ухватить смысл. – Пока что, как я понимаю, он вам не подарил абсолютно ничего. Никаких промахов, никаких ошибок, никаких неверных шагов. Он знает, где отыскать укрытие, знает, как уйти незамеченным, знает, как проделать все это, не оставив ни единого следа. К тому же он никогда не промахивается. Невольно задумываешься, мог же он выстрелить мимо, ну хотя бы разок, или просто ранить кого-то. Я вот что хочу сказать... Очень уж здорово он все делает.
– Вы хотите сказать, что это профессионал?
– Да.
– Прорабатывали мы и этот вариант. Но какой смысл в его поступках? Ведь тогда у него должна быть хоть какая-то цель. Анализ личностей жертв исключает это.
– Я знаю, – кивнул Келсо и немного помолчал. – Я убежден, что есть много людей, знающих, как стрелять, и способных блестяще делать это время от времени. Это ведь... Когда я прочитал все эти сообщения, я был просто поражен высочайшей квалификацией этого человека.
– А не может ли она быть признаком безумия? – спросил Кэлли.
– Может быть, может. – Эта идея явно заинтересовала Келсо. Он встал. – Ну, это, видимо, максимум того, что я сейчас могу для вас сделать. Если я еще понадоблюсь, позвоните мне.
– Я позвоню.
Уже в дверях Келсо приостановился.
– Есть еще одно предположение, – сказал он, и Кэлли напрягся, ожидая. – В каком-то смысле вы правы. В самом деле, нелепо просто сказать, что у парня, мол, чердак поехал, потому что тогда выходит, что до убийства первой женщины никакого психа не существовало.
– Так какое же у вас предположение? – напомнил ему Кэлли.
– Что, когда это началось, его чердак был в порядке.
* * *
Кэлли повторил эту идею Элен Блейк. Тем временем официант наполнил ее бокал кьянти и забрал пустую тарелку. Элен, улыбаясь, стрельнула в него глазами. Официант с ответной улыбкой спросил:
– Нравится наша кухня?
– Да, – ответила она и переспросила Кэлли: – Что-что?
Вздохнув, Кэлли пересказал ей все снова.
– А разве тут есть какая-то разница? – Элен выдернула из небольшой серебряной подставки деревянную зубочистку и занялась своим коренным зубом. Спустя пару секунд эта щепка сломалась, и Элен взяла другую.
– Если разница и есть, – ответил Кэлли, – я все равно не могу сообразить, в чем ее суть.
– Так о чем же тогда тревожиться?
Элен старалась говорить заинтересованным и слегка утомленным тоном. На самом же деле ее это все больше и больше раздражало. Они пришли в этот ресторан, то есть на нейтральную территорию, если таковая для них существовала, чтобы наконец говорить о своих делах. А то, что это было предложением Элен, только ухудшало ее и без того плохое настроение. Кэлли же говорил о своем снайпере практически безостановочно.
– Это могло случиться в самый первый день, – сказал он. – В момент первого убийства. Ближе мы пока не подобрались.
Элен сложила из зубочистки треугольник, потом, сломав его щелчком, выстроила прямоугольник с диагональным пересечением.
– Протеро брызжет слюной, Латимер тоже, – продолжал Кэлли. – Можно подумать, что у кого-то из них есть хоть какая-то идея.
Элен разрушила прямоугольную фигуру и принялась из обломков сооружать домик с крохотной дорожкой, протянувшейся через скатерть.
– Без всякого повода, без цели, нет, тут даже не на чем строить расчеты.
Его представления о мире и ее. Элен прекратила попытки вернуть разговор назад к его исходной цели, но мысли ее все еще вертелись вокруг их брака, взвешивая все плюсы и минусы. Время от времени его голос снова притягивал ее внимание к его служебным проблемам: никакого повода, никакой цели, непредсказуемость безумия...
Она разбросала свой домик – щелк, щелк, щелк – и сгребла обломки в одну кучку вместе с остальными. Элен испытывала ужасное, почти непреодолимое желание разжечь на столе небольшой костерчик. И тут что-то из его слов проникло в ее сознание, как будто ее неожиданно слегка толкнули. На мгновение она подумала, что он, должно быть, что-то говорит о ней, а она и не заметила. Но потом она поняла, что предмет его рассуждений не изменился. Однако что-то такое все же было. Это имело отношение к цели, к скрытой цели...
Его удача, удача, которой он так долго дожидался, пришла потому, что мысли Элен блуждали, главным образом, где-то еще. Элен устала, и ее сознание как бы расфокусировалось. Она не могла сосредоточиться. Ее и в самом деле все это настолько не интересовало, что она вдруг нашла решение. Подобным же образом вы наконец вспоминаете чье-то имя, после того как уже оставили попытки его вспомнить. Вначале она не поняла, что говорит нечто важное. Он излагал свою проблему, ей надоело слушать это – и ответ каким-то образом выскочил из нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147