Записку тем парням, которые сумеют все уладить.
Карпентер потер подбородок.
— Ладно, я подумаю, — произнес он.
— Ты окажешь мне огромную услугу. Я буду тебе должен.
— Верно, — согласился Карпентер.
Он поднялся на третий этаж и направился к своей камере.
Шеферд перегнулся через перила. У плиты уже выстроилась очередь. Один из игроков в бильярд рассмеялся и хлопнул по ладони своего соперника. Шеферд заметил, что у стены возле стола стоит Дикобраз и смотрит прямо на него. Он ответил на его взгляд. Дикобраз отделился от стены и скрестил руки на груди. Он презрительно оттопырил губу. Шеферд выпрямился, но продолжал смотреть на Дикобраза. Его не испугала эта демонстрация агрессии. Один раз он его уже побил, и если понадобится, побьет опять. То, что Дикобраз так открыто выражал свою враждебность, давало Шеферду возможность подготовиться. Он чувствовал исходившую от Дикобраза ненависть и понимал, что продолжение не заставит себя ждать.
— Не надо дразнить зверей, — произнес рядом чей-то голос.
Шеферд обернулся и увидел за спиной Эда Харриса.
— Он первый начал, ваша честь, — сказал он, усмехнувшись.
— Похоже, моя брошюрка о контролировании гнева тебя не заинтересовала.
— Дело не в гневе, — возразил Шеферд. — Просто Дикобраз мечтает разобраться со мной, а я не хочу ему это позволить.
— Дикобраз работает на Диггера, а Диггер лишь в одной этой секции может набрать дюжину парней, — заметил Харрис.
— Диггер не проблема.
— Он поддержит своего человека, если его к этому вынудят.
— Посмотрим.
— Драки осложняют жизнь всем. Нас запрут по камерам, и люди будут недовольны.
— Это угроза, Эд?
Харрис дружелюбно улыбнулся.
— Я никому не угрожаю, Боб. Я Исповедник. Стараюсь помочь, чем могу.
— Мне не нужна помощь. — Шеферд кивнул на Дикобраза, все еще не спускавшего с него глаз. — Поговори лучше с ним. Если кому-то необходим урок по контролированию гнева, то именно ему.
Харрис оперся на перила, повернувшись спиной к сетке.
— Надеюсь, расизм тут ни при чем?
— Брось, Эд!
— Здесь часто случаются столкновения на расовой почве.
— Дикобраз взъелся на меня потому, что я белый?
Харрис хмыкнул.
— Наоборот. Все решат, что ты сцепился с ним, ведь он чернокожий. Тебя переведут обратно в базовую группу и, вероятно, лишат свободного времени, так что будешь торчать в камере по двадцать три часа в сутки.
— Дело не в цвете кожи, — заметил Шеферд. — Скорее в положении и власти. Он хочет, чтобы все считали его крутым парнем.
— А тебя это раздражает?
— На надо практиковать на мне свою доморощенную психологию, Эд. Мне незачем с ним драться. У него нет ничего такого, что мне надо. Просто он на меня наехал, и мне пришлось ответить. Это уязвило его, и теперь он жаждет отомстить. Тогда ему станет легче, поскольку он всем покажет свою крутизну.
— Ладно, будь осторожнее. Это все, что я хотел сказать.
Харрис отошел от перил и стал спускаться к передвижной плите.
Шеферд посмотрел на первый этаж. Дикобраз по-прежнему не отрывал от него взгляда. В одном Харрис был прав: если ссора с Дикобразом закончится открытой стычкой, охрана снова запрет все камеры. Или, еще того хуже, переведет Шеферда в другую секцию. Если это произойдет, он сможет остаться здесь, только обратившись к начальнику тюрьмы, а это вызовет пересуды среди охранников и заключенных. Шеферд не мог позволить себе такой роскоши. Единственное, что ему оставалось, — нанести удар первым. Он улыбнулся Дикобразу и изобразил рукой пистолет. Наведя на него «дуло», он тихо шепнул:
— Бах!
* * *
Под капюшоном было слишком душно, и по спине Харгроува струился пот. Когда машина повернула направо, он сделал несколько коротких вдохов, стараясь подавить рвотный рефлекс.
— Все в порядке, Сэм? — спросил Реймонд Маки.
Он сидел рядом с Харгроувом на заднем сиденье «ровера».
— Мне станет намного лучше, когда с меня снимут этот чертов мешок, — ответил Харгроув.
«Ровер» сделал еще один поворот, и в животе у Харгроува все перевернулось. В голове запульсировала боль, рот наполнился кислой отрыжкой, которую ему пришлось проглотить. Он совсем не так планировал провести выходной день.
— Прости за конспирацию, — сказал Маки. — Я хочу, чтобы у Роупера было спокойнее на душе.
— Не волнуйся, Рей, — отозвался Харгроув. — На твоем месте я сделал бы то же самое.
Машина неожиданно ускорила ход, и Харгроуву снова стало плохо. Он глубоко вдохнул. Капюшон был сделан из хлопчатобумажной ткани и ослаблен у горла, но воздух под ним все равно казался слишком жарким и густым. Как только они выехали из Лондона, глава таможенного отдела по борьбе с наркотиками протянул ему эту черную тряпицу и извиняющимся тоном попросил ее надеть. Харгроув не стал спрашивать зачем — ему уже объяснили, что жизнь Роупера в опасности и местонахождение убежища известно узкому кругу людей. Человек более чувствительный принял бы такую просьбу за оскорбление, но Харгроув понимал, что после убийства Джонатана Элиота полиции приходится быть не столь щепетильной. Он молча надел мешок и терпеливо страдал до конца пути.
«Ровер» замедлил ход и снова повернул, потом скрипнул тормозами и застыл на месте.
— Буду признателен, если ты немного побудешь в капюшоне, — произнес Маки. — Надеюсь, ты понимаешь.
Харгроув отлично понимал. Таможенники не столько хотели помешать ему разглядеть убежище, сколько убедить Роупера, что ради его безопасности были приняты все меры предосторожности. Несмотря на свое состояние, Харгроув не удержался от улыбки. Вот уж действительно, подумал он, люди любят размахивать кулаками после драки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122