– тут же среагировал Кишлак. Встал из-за стола и подошел к Алле Константиновне. – Короче, выпендриваться передо мной ни к чему. Если за спиной твоего мужа буду я – гарантирую полный ажур.
Алла Константиновна ничего не ответила, потому что не знала, как разговаривать с бандитом. За нее это сделала Марфа.
– Олег Данилович не хочет подписывать. Боится.
– Чего?
– Эта подпись чревата отставкой.
– Ну и что? – удивился Кишлак. – А скольких уже взашей выгнали. Вон, Гайдар с протянутой рукой ходит. Брал бы как все, мы бы его снова премьером сделали. Нам, думаешь, трудно? Да мои ребята завтра могут организовать миллионный митинг в любую поддержку. А не захотят по-нашему, так такой террор устроим, что любое правительство на колени встанет…
– Что вы, в самом деле, говорите… – испугалась Алла Константиновна.
– Правду говорю, а ты слушай, коль хочешь в барынях ходить. Мне-то все одно – какого вице-премьера покупать. Вот у нас Курган – чем не вице-премьер?
Алла Константиновна надула щеки так, что глаза исчезли, и, не поворачивая головы, надменно приказала:
– Марфа, поехали отсюда.
– Ехай, на доброе здоровье. Но помни, тут твои друзья и в обиду не дадут, – напутствовал Кишлак и вернулся на свое место.
Как только Алла Константиновна вышла из залы, Марфа подошла к Кишлаку и похлопала его по плечу.
– Молодец! С тобой можно работать, – потом кивнула Мирче. – Проводи меня, барон, до машины.
– А я, пожалуй, задержусь, – жеманно сообщила Майя Зарубина, хотя ее никто и не приглашал с собой.
Тамара, пришедшая в ужас от поведения Кишлака, хотела бежать за Аллой Константиновной с извинениями, но Марфа усадила ее.
– Тут, милая, не твоего ума дело.
– Но ведь она же обидится!
– На что? Прием был оказан хороший. Разговор конкретный. Наконец-то услышала, как говорят нормальные, деловые люди, – заключила Марфа и, взявши под руку Мирчу, удалилась.
Кишлак молча проводил ее взглядом и задумчиво произнес:
– Ничего не скажешь, умел Унгури воспитывать баб.
– Кто? – не поняла Тамара.
– Муж ее.
– А он что, умер?
– Пока нет. Жив, как и твой.
Сказано это было с такой жестокой иронией, что Тамара вздрогнула. За месяцы, проведенные с Кишлаком, она научилась воспринимать все, сказанное им, буквально. Никакого подтекста, юмора, иносказания Кишлак не допускал. Всегда говорил только то, что хотел сказать. И это пугало сильнее любых угроз. Поэтому обняла его за плечи и, стараясь заглянуть в глаза, спросила:
– Ты действительно хочешь сделать Сережу банкиром?
– Ага. Чего ему в посольстве штаны на приемах протирать? Все равно толка никакого. Должен же я его отблагодарить за то, что сплю с женой посла.
– Не хами, – обиделась Тамара.
– Ладно, не переживай. Пойдем потанцуем, – он схватил ее за руку и увлек к цыганскому оркестру.
Музыканты, поняв, что хозяин танцует, принялись наяривать во всю мощь своих гитар. Майя покатывалась со смеху, глядя, как Кишлак топчет лаковые туфельки Тамары.
Курганов наблюдал за ней, желая найти что-нибудь отталкивающее. Но ни поддавшееся первому увяданию лицо, ни слишком задранная голова, в попытке натянуть обветшалую кожу шеи, ни глубокие складки в уголках губ, ни желеобразная полнота низко декольтированных грудей не претендовали на соблазнительность и тем самым снимали настороженность Александра. «Пожалуй, с этой женщиной можно дружить», – подумал он. Заметив на себе изучающий взгляд, Майя улыбнулась, обнажив некрасивые, требующие замены зубы.
– Хорошо, что вы не потащили меня танцевать вслед за своим приятелем.
– Он мне не приятель… – резко возразил Александр.
– А кто? – удивилась Майя.
– Партнер по бизнесу.
– О, как интересно! А в чем заключается ваш бизнес?
– Я убиваю людей, – отрезал он, давая понять новой знакомой, чтобы она не совала нос куда не следует.
– И меня можете убить? – кокетливо возник вопрос.
– Вас убьет хозяин коллекции, из которой перстень с сапфиром.
Благодушная ирония мгновенно слетела с напудренного лица вдовы знаменитого кинорежиссера. Она вспомнила, что находится не на артистической гулянке в Доме кино, а среди самых настоящих бандитов, не стесняющихся своего промысла и презирающих обычных людей. Будучи женщиной с натренированным в интригах умом, Майя не могла не понимать, что, крутясь в компании, решившей порвать с Цунами, рискует навлечь на себя его гнев, ибо именно ей он доверил коллекцию, из которой в антикварные магазины уже перекочевало несколько вещей. Так что предостережение Александра казалось не беспочвенным.
– Вам что-нибудь известно об этой коллекции? – нервно спросила она.
– Приходилось встречаться с господином Качуевским. Он ваш родственник?
– Просто приятель. Когда вскрыли завещание и я стала наследницей, то поначалу даже не могла припомнить этого чудака. Ну, был в меня влюблен в пору моей артистической юности. Я ведь раньше снималась в кино…
– Странно… – заключил задумчиво Курганов.
– Что снималась в кино?
– Нет. Что коллекция попала к вам. Должно быть, вы всего лишь удачная крыша для хранения драгоценностей.
Майя опустила голову, вдруг впервые поняв всю опасность своего положения. У нее разболелась голова и кровь прилила к щекам.
– Налейте мне шампанского…
Александр исполнил просьбу и вдруг почувствовал необходимость утешить растерявшуюся женщину. Вызывающая ирония слетела, подобно скорлупе, и под ней оказалась совершенно беззащитная одинокая душа, неспособная противостоять жестким правилам игры. Курганову стало жалко бывшую артистку. Он взял ее руку в свою и легонько пожал:
– Ничего. Все будет хорошо.
– Вы уверены?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164