- Чего тарабаните? - послышался сзади скрипучий голос старика Степанова. Видел я их утром, рано-ранешенько собрались куда-то, дверь на замок заперли и потащились по дороге. Я-то встаю ни свет ни заря, на завалинке сидел, воздухом дышал. Крикнул им, куда намылились в такую рань? А они и не обернулись, идут себе, идут, и все. Пропали в тумане. Видите, какой туман сегодня, сырость, дышать нечем. Да, глядишь, скоро в нашем поселке никого, кроме нас со старухой, и не останется.
- И вы не останетесь, скоро переедете в Севастополь, - произнес Раевский. - А ведь неспроста эти Калиниченко так рано покинули Рыбачье, - добавил он, бросая взгляды то на Дронова, то на Сергея. - Чувствую я, имеют они какое-то отношение ко вчерашним событиям.
Они остались в Севастополе еще на трое суток, а потом, так ничего толком и не выяснив, улетели в Москву. Дронов обещал им постоянно держать их в курсе дела. Но пока ни следов бандитов, ни следов таинственно исчезнувшей четы пьянчуг Калиниченко нигде обнаружено не было.
Но самое главное, что не было никаких известий от счастливо спасенной из лап бандитов кем-то неизвестным Марины.
Материалы про Павла Дорофеевича Кузьмичева, опубликованные в центральных и местных газетах ранней весной девяносто шестого года, буквально потрясли захолустный городок Землянск. Народ говорил только об этом и ни о чем другом.
И впрямь, случай был из ряда вон выходящий, Даже для нашего бурного и криминального времени. Человек, который долгие годы жил в Землянске, был директором детского дома, ставший депутатом двух Верховных Советов и Государственной Думы, оказался уголовником и в придачу к тому вовсе не Кузьмичевым, а неким Болеславом Шмыгло, заказавшим в Киеве убийство своего родного брата. Молодая жена Кузьмичева Галина стала в городе центром внимания.
"И куда он мог запропаститься, гад такой?" - задавали вопрос досужие люди, которые еще совсем недавно голосовали за него на нескольких выборах.
"В бега, наверное, пустился, если поймают, ему не поздоровится..."
"Вот сволочь-то оказался. А на вид такой культурный, вежливый, деловитый. А мы-то, дураки, за него целых три раза голосовали..."
"Подумаешь, Кузьмичев. Мы вон за Ельцина два раза голосовали, мы все, как бараны, скажут - голосуй, мы и голосуем. Вот и навыбирали воров и бандитов на свою голову. Жили хреново, а стали жить еще хуже..."
В Землянский детский дом нагрянула суровая комиссия из Министерства народного образования, провела там серьезную проверку, директор детдома Грибулина была освобождена от работы, как и некоторые педагоги и воспитатели.
Кузьмичев не появлялся, он был объявлен во всероссийский розыск.
Виктор Нетребин, вернувшись из Киева, появился в доме Кузьмичева веселый и довольный.
- Буду теперь жить здесь, - улыбнулся он Галине и поцеловал ее.
- А как же... - испуганно спросила она. - А если он вернется?
- Не вернется, - уверенным тоном произнес Виктор. - Никогда он уже не вернется, так что будь спокойна. Жизнь только начинается.
Галина хотела уточнить, что именно Виктор имеет в виду, но он категорически отказался вдаваться в подробности того, что произошло в Киеве. И она прекратила расспросы.
В ноябре того же года Галина родила девочку. Ее назвали Дашей в честь покойной матери Виктора. Однако зарегистрирована девочка была как Дарья Павловна Кузьмичева, ведь формально он был жив и являлся законным супругом матери родившейся девочки. Положение Галины было довольно странным и двусмысленным, однако на первых порах она отнюдь не горевала по этому поводу. Виктор давно уже жил в доме на правах хозяина. Он устроился работать на какую-то фирму, получал неплохую зарплату, а Галина преспокойненько пользовалась банковским счетом пропавшего без вести Павла Дорофеевича. А счет был вполне внушительным.
- Что, Галка? - смеялся по вечерам Виктор. - Интересно моя жизнь складывается. Мучил меня в детстве Павел Дорофеевич, палками заставлял бить, к столбу привязывал, по три дня голодом морил. А теперь что - живу в его доме, сплю с его женой. Хорошо...
- Сплюнь, - предостерегала Галина. Но он только смеялся в ответ.
Еще до рождения дочери Галина съездила в Москву, где в Институте красоты ей сделали пластическую операцию. Безобразный шрам, рассекавший все лицо, практически исчез. И вообще она буквально расцвела на глазах. А после родов еще более похорошела.
- Как же благотворно на тебя действует отсутствие законного супруга!- смеялся Виктор. - Ты стала настоящей красавицей!
- Можно подумать, я не была ею раньше? - кокетливо говорила Галина.
Однако ей далеко не всегда было так весело. Что-то порой начинало мучить и тяготить ее. Некая тайная тревога, предчувствие какой-то надвигающейся беды. О Кузьмичеве давно уже перестала писать пресса, жареных тем хватало и без него, однако это не означало, что о нем перестали думать, Сказанное было сказано, намеки в газетах о том, что он руками киллера Ковальчука расправился со своей первой женой Светланой, пугало Галину. Пугало ее и собственное участие в подготовке устранения Павла Дорофеевича, хотя роль ее была довольно ничтожна: от нее требовалось лишь позвонить на его мобильный телефон и узнать, где он в настоящее время находится. И тем не менее она была все же не настолько глупа, чтобы не понять, для чего делается этот звонок. А потом поездка мужа в Киев, совпавшая с внезапным исчезновением Виктора, и все. Шум в прессе, связанный с арестом киллера Юферова, признавшегося в двух убийствах по заказу Кузьмичева, а затем появление сияющего как медный самовар Виктора, уверившего ее, что мужа она может больше не ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96