— Я же с вами работаю. Барыг сдаю. Я на кон свою репутацию поставил!— Ах, репутацию, — кивнул Асеев. — Да, в мире воротил крупного бизнеса репутация — главное.— На меня уже косятся. А может… — Он шмыгнул носом, потом приосанился. — Может, меня убьют.— И тебя наградят, — поддакнул я. — Посмертно. Но Рок иронии не почуял. И «Бриллиантовую руку», которую я процитировал, он если и смотрел, то давно забыл. Его голова полна другим — наркоточками, рецептами на колеса, варкой винта и, главное, ожиданием того мига, когда вгонит в вену наркотик.— Ну так возьмете? — проскулил Рок.— Утро вечера мудренее, — заметил я. — Ты только просишь. А кто такую честь заслуживать будет?— А чего? Я еще адреса барыг надыбал, — Рок вытащил записную книжку и начал листать.Затренькал телефон. Арнольд взял трубку.— Кто? — спросил он. — А почем?.. Когда?.. Ладно, решим. Перезвони, — он повесил трубку. И сказал:— Рок, пока ты нам мозги трешь, тут народ звонит, головы барыг на блюде принести обещает. Конкуренция, понимаешь.— И сколько денег на закупку требует? — деловито осведомился Рок.— Сто баксов, — бросил Арнольд.— Что?! — истошно завопил Рок. — За сто баксов можно пять точек накрыть!Я смотрю на Рока с пониманием. Мне где-то даже его жаль, хотя дядя Ася, например, считает, что жалеть наркомана можно лишь от очень широкой души или от великой наивности. Року до смерти хочется уколоться. Он еле живой и готов продать кого угодно. Та доза, которая ему досталась после налета на квартиру Вороны, давно уже растворилась в крови. Скоро будет ломка. Скоро мир для Рока станет враждебным и захочется умереть. Говорят, когда ломка у героинщиков доходит до определенной стадии, у них возникает полное ощущение, что мясо отслаивается от костей.— Поехали, — закричал Рок. — Я барыгу знаю. Он мне доверяет. В дом пустит. Кому не доверяет, тем по дворам скидывает! А меня пустит. Меня все знают! Рок в авторитете!— А ты вообще где три дня был? — вдруг, будто только увидев, глянул на Рока Арнольд. — Ты, дегенерат, обещал еще позавчера отзвониться!— На вас работал, — гордо выпрямился Рок. — Точки искал. Удочку закинул. Скоро такой улов будет…— Ну ты крутой, — с уважением произнес Асеев.— Пока еще не крутой. Вот оружие подойдет — буду крутым.— Так звони своему барыге, крутой! — гаркнул Асеев. — Только треск от тебя идет, как от трансформатора испорченного. А дела нет…Рок поднял трубку и начал названивать по адресам. На третий звонок ему откликнулись, и он важно начал вещать:— Валера, что ты мне трындишь? Чеки чеками, а граммы граммами. Возьму десять грамм на реализацию… Что, нет? А когда будет?.. Быстрее, Валера. Быстрее доставай. А то кого получше найду. — Повесив трубку, заявил:— И здесь облом.— Рок, ты мне надоел, — Арнольд дал ему подзатыльник.— Во, — Рок поднял руку. — Знаю хазу, где винт варят, — глаза его мечтательно закатились. — Хороший винт. Ядреный. Неделю назад им вбахался. До сих пор отойти не могу.Он набрал номер.— Ерики-маморики. И ее нет!— Ладно, остынь, — сказал я. Рок с облегчением положил трубку и взглядом преданной дворовой собаки, проспавшей ночного вора, уставился на меня. — Ты насчет порченого героина узнал?— Узнал, — кивнул деловито Рок.— И что узнал?— От него еще три наркома кони бросили. Два на Старо-грязевской. И один — в поселке Экскаваторный.— Ха, — с уважением произнес я. Информация у Рока была точная. Наркоманы от передозировки, от полной утери здоровья, от изъеденной печени, да отказывающего сердца, да от излохматившейся в тряпье нервной системы мрут как мухи каждый день. Но когда у одного за другим морда черная, да пасть открыта во всю ширь, как у демократа на митинге, да еще причина смерти с трудом устанавливается — тут уже прослеживается система. Это — порченый героин. Действительно, таковых за последние дни было три.— Гнилой героин пошел, — вздохнул Рок. — Барыги нам войну объявили биологическую.— Тогда уж химическую, — сказал Асеев. Ему, офицеру-ракетчику, виднее.— Во-во, — кивнул Рок.— И откуда он идет? — осведомился я.— Это у Вороны надо спрашивать было. — Она сказала — Бацилла ей дал. — Ага… Врет же, стерва, — Рок потер руки. — Почему?— Потому что из откинувшихся на Старогрязевской был ее хахаль Робертино. Он через нее «белый» брал. И что вам чутье оперативников подсказывает?— Ты что, полудурок, нас подкалываешь? — шлеп — Арнольд залепил Року еще одну затрещину.— Ну чего он? Скажите ему, — обиженно шмыгнул носом Рок, обращаясь ко мне.— Арнольд, побереги руку… Так, думаешь, Ворона нам по ушам ездила?— Ага, — довольно хмыкнул Рок.Да, в логике ему не откажешь.— Молодец, — сказал я. — Продолжай так и дальше. Агентом станешь.Да, Ворона уже должна прийти в себя полностью. Нечего с ней сопли развозить. Надо брать ее, змею, за нежное девичье горло.— Проедусь по городу, — сказал я, поднимаясь.— А винтовую будем брать? — воскликнул Рок. — Без меня…
Моя зеленая железная кобыла сегодня заводиться отказывалась. Машина жужжала, тряслась, и мне казалось, что она ехидно хохочет. Надо ее, заразу, тащить на ремонт. И двигатель тянет в последнее время неважно. И мотор чихает. Хорошо, когда один из доверенных лиц держит свою мастерскую, и от этой мастерской ты отваживал братву. — Ну заводись, родная, — воззвал я к ней. На автобусе я к Вороне не поеду — целый день потерять. Туда можно на метро или на трех автобусах добираться — одинаково длинно. На машине же рукой подать. Не заведется — придется Князя с его «Фордом» брать… Хотя если Рок дозвонится до барыги, им сегодня винтовую хату поднимать.Машина все-таки завелась, и я резко рванул ее вперед. Какой же опер не любит быстрой езды?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48