— спросил я.— Ну, говори быстрее, — Арнольд дал ему с размаху по шее. — Цацкаться здесь с тобой не будут!— Брал, — кивнул ментенок.— А потом у кого брал? — гаркнул я на него. — Я слушаю.— У Мегеры и Кукиша — ее сынка.— Это с Романовского проезда?— Нет. Они у вокзала живут. В переулке, — ментенок всхлипнул и смахнул ладонью сопли.— Слышал о таких, — кивнул я, хотя ни черта ни о каких Мегере и Кукише не слышал. — Руки у нас до них не дошли. Тютя тоже у них брал?— У них.— Ну что, коллега, вы УК еще не учили?— Учили.— До двенадцати лет за торговлю героином положено. Тебе это надо?— Нет.— Будешь закупку у Мегеры делать.— Ох, — он глубоко вздохнул. — Хорошо. Только вы мне обещайте…— В озере утопить?..— Но… — промямлил ментенок.— Ты нам еще условия будешь ставить? Сейчас двигаем в контору. Там телефон. Будешь договариваться о закупке. А по дороге ты нам о Мегере и ее сынке поведаешь.
Мы с Асеевым вдвоем сидели в кабинете Романова. Сам шеф был в областном ГУВД на ковре.— Представляешь, не взяли бы мы ментенка сегодня — был бы это наш будущий коллега, — покачал головой Асеев.— Да уж. Не думаю, чтобы это был образец служебного рвения и чистоты, — кивнул я.— А сколько их таких? Кто нам придет на смену, Терентий? Кто людей будет защищать? Такие вот твари?— Ну почему. Есть же и нормальные ребята, — сказал я. — Вон у нас в отделе молодежь. На них можно положиться.— Единицы, Терентий. Большинство просто не знает, зачем живет. Они другие.— Другие, — согласился я. — А мы знаем, зачем живем?— Я знаю, — уверенно произнес Асеев.— И зачем?— Чтобы не дать нам рухнуть в пропасть… Наш мир слишком хрупок.— Тебе виднее, — хмыкнул я.Уж действительно, кто, как не Асеев — специалист по хрупкости мира. Бывший офицер-ракетчик, десяток лет Просидевший на кнопке в ракетной шахте и знавший, что может прийти миг, когда движением руки он обрушит ядерную смерть на целый континент. Работенка — не приведи Господи. Еще если учесть, что время от времени там бывали тревоги, когда офицер не знал, что она учебная, и вынужден был на полном серьезе жать на кнопки, ощущая, что может быть сейчас ракеты противника уже взмыли из шахт и с ядерных лодок и устремились на русские города. Асеев рассказывал, что некоторые не выдерживали — у одних ехала крыша, другие отказывались выполнять приказ, и их вышибали безжалостно. Сам Асеев пережил не одну такую тревогу и вышел из них с честью и неповрежденной психикой. У большинства на этой службе появляется эмоциональная тупость. Асеев же стал философом. И он считает, что живет не просто так, что у него есть предназначение — хоть что-то сделать, чтобы удержать падение в пропасть. А как считаю я? Я не философ и служил не в ракетных войсках стратегического назначения, а в стройбате. Но… ОБНОН — это как противочумный отряд. Это не место для решивших удобно устроиться в жизни. Какого бы черта я делал на этой собачьей работе, если бы не считал так же, как Асеев?— Ну что, прозвонились они там? — спросил я, поднимаясь. — Пошли глянем.Ментенок все-таки дозвонился до барыги.— Кукиш говорит, весов у него нет, — произнес ментенок, сжимая трубку.— Героин вешать, — кивнул Асеев.— Да. Весы электронные нужны. У него сломались. — Ментенок был взъерошенный, нахохлившийся.— Вот, — Арнольд полез в сейф и извлек коробочку электронных весов, — мы их изъяли у азербайджанского барыги два месяца назад, к делу не приобщили, оставили в отделе как военную добычу. Вещь нужная. Скажи, что есть весы.— Сейчас.Ментенок вновь Набрал номер. Я нажал на кнопку магнитофонной записи.— Я нашел весы, — сказал ментенок в трубку.— Весы, чтоб вешать носы, — донесся хриплый голос. — Хи-хи… Весы, да… Леха, это ты? Я тебя люблю. Хи-хи…— Уже укололся, — прошептал Асеев. — Спроси, мать будет?— А где мать? — спросил ментенок.— Мама-мамуня… Хи-хи… Может, будет. Может, не будет. Маманя на даче. Маманя умная. А чего она тебе, хи-хи? Взвешу тебе «белого». На твоих весах. Бабки вези… Бабки вези, гад! Ты мне уже должен! Вези, говорю!!!— Все, крыша уехала, — покачал головой я.— Бабки, бабки, баксы!.. Я чего, за бесплатно работаю, гад?! — орал Кукиш. — Вези!— Привезу, — сказал ментенок. — Во сколько?— Сейчас утро или вечер?— День…— Ага. Часы остановились. Остановились, понимаешь… Электронные — и остановились!.. Хотя нет, не остановились… Точно, не остановились часы-то. Ну ты через час подъезжай. Есть «белый» — то. Есть. И денежки вези… Вези баксы!Раздались гудки.— Он всегда такой? — спросил Арнольд, отхлебывая из банки джин с тоником. Он был, как всегда, с похмелья. Вчера ментенок до барыги так и не дозвонился, и Арнольд с горя отправился на ночь «карнавалить» со следачихой из пятнадцатого отделения милиции.— Почти всегда. Он очень сильно на игле сидит, — сказал ментенок. — Ничтожество.— Ты сам-то — титан духа, — усмехнулся Арнольд.— Я же не колюсь! — гордо объявил ментенок.— Как бы нам еще мамашу его к делу пристегнуть? — задумчиво произнес Асеев.— Бесполезно. Она-же сама тебе «геру» не даст, — махнул я рукой. — Ничего. Нам и Кукиша хватит.— Адвокатша, — хмыкнул Арнольд. Когда ментенок в подробностях расписал нам этот семейный мини-синдикат, мы ушам своим не поверили. Горько вздохнув, я отправился к Романову, который по привычке коротал вечер на работе, и доложил обо всем. Мой начальник страдальчески скривился и отметил:— Это нам головной боли на год вперед. И на территории они торгуют не нашей, а Центрального района.— Так чего, не брать теперь их? — спросил я.— Брать. Только крепко. По всем правилам. На технику записывать. Чтобы не соскочили. Ты вообще представляешь, что начнется?— Представляю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48