— Все…И мы отправились работать, работать и работать.
Когда все стригут баксы, рубят капусту или просто зашибают длинный деревянный рубь, оставаться в стороне не у каждого хватает духу. Хочется к этому пирогу кинуться с большой ложкой или вилкой, а то и с ножом, а если тебя не ждут, растолкать всех локтями. Но рискуешь однажды получить сам локтем под дых, да так, что не встанешь. Пистон, он же Баранов, чем только не занимался в своей жизни после того, как расстался с работой санитара в третьей горбольнице. Одно время с приятелем держал игровые автоматы, работая под крышей «бультерьеров» — группировки на окраине города. После войны «бультерьеров» с грузинами зал автоматов пожгли, а Пистон остался не у дел и отправился челночить. Потом торговал простоквашей, продуктами, занимался перепродажей квартир. Горел, кидал кредиторов, потом кидали его. Жизнь не отличалась сильно от жизни других таких же ловцов «зелени». Без сотового телефона и машины он уже не представлял себя. В последний раз, это было два года назад, погорел — какого-то не того старичка выкинули из квартиры, потом было следствие, суд. Двое его подельников сели, только он остался на свободе. Что потом было — трудно сказать. Известно, что один из подельников по квартирному бизнесу, самый отмороженный, дернул во время массового побега из исправительно-трудового учреждения и заявился в город требовать от Пистона компенсации за все. Пистон продал машину, заложил квартиру… А потом нашли труп беглого зека, а у главного подозреваемого было железобетонное алиби. Кто же прибрал недруга? Софа утверждала, что Пистон однажды спьяну проговорился — спасибо благодетелю, выручил. А благодетелем он называл Моджахеда.По всему выходило, что после квартирной аферы Пистон стал потихоньку работать на таджиков, вроде бы даже курьерил между Москвой и нашим городом. Заслужил у Моджахеда доверие. Сам он не кололся. Со шпаной не водился. И, судя по всему, стал для Муртазова нужным человеком.Оперативная установка по месту прописки и на съемной хате (попросту сбор информации по месту жительства клиента через соседей и иные источники) не дала на Пистона почти ничего. Живет тихо. Гости бывают редко. Приходят к нему две-три женщины, в одной из них нетрудно узнать Софу. Не пьет, не курит, с соседями вежлив, тактичен, скрытен. Имеет машину «Тойота». Больше ничего.С неделю мы собирали на него данные, прослушивали телефонные переговоры на обеих квартирах — наше счастье, что сотовый телефон он месяц назад отключил. Софа, кажется, решила честно работать на нас — выкладывала все про своего хахаля без утайки.— Узнала, где он героин бадяжит? — опять спросил я ее, встретившись в центре города и пригласив в свою машину. — Не знаю. Ничего не могу сделать. Может быть, дома.— Когда поставка ожидается?— Он говорил — со дня на день свежак будет. У меня же все знакомые просят на реализацию, — заявила она.— А ты?— А я обещаю.— Обещай, обещай…Прилепили Пистону бригаду службы наружного наблюдения. Только бы «топтуны» не засветились. Если он поймет, что за ним ведется наблюдение, то вся наша комбинация полетит к чертям. Но опера из оперативно-поискового управления обещали сработать ювелирно.Съемную хату на «подшипнике» (Шарикоподшипниковом проезде) поставили на прослушку, микрофоны доносили, что говорилось в большой комнате.Оставалось сидеть и ждать. Пока рапорта бригад «наружки» ничем не радовали. Пистон слонялся по кабакам, при этом не напиваясь. К нему захаживали девки, которые не представляли никакого интереса.И вот однажды появился он… «Черный», как положено. Таджик.Глядя на его фотографию, которую сделали опера из бригады, я сказал:— Морда незнакомая.— Наверняка кто-то из помощников Моджахеда. — Я включил магнитофон.Очень любопытная была запись.— Посылка прибудет, возьмешь в камере хранения на вокзале, — микрофон был хороший, доносил слова четко. — Номер ячейки узнаешь на старом месте.— Хорошо, — проговорил Пистон.— В четверг в десять тридцать.— Понял. Сколько?— Грамм шестьсот. Пистон жадно присвистнул.— И смотри, Коля… Один уже кончил плохо, — произнес таджик без всякого выражения.— Да все нормально, — вдруг сразу осип Пистон. «Наружка» прошлась за гостем. Он жил в гостинице «Север». Ренат Мажидов прибыл из Москвы, там прописан.— Все, лед тронулся, господа присяжные заседатели, как говаривал великий комбинатор, — я потер руки и захлопнул папку с материалами.— Он берет героин. Куда его тащит? — спросил Арнольд, раскачиваясь на стуле.— Домой, — произнес Князь. — Софа говорила.— Курице этой верить, — махнул я рукой. — Не станет oн столько «геры» дома хранить.— Почему? — осведомился Арнольд.— Он же не идиот, — сказал Асеев. — Где-то у него должен склад быть.— Но где?..На следующий день нас ждал еще один подарочек. Я проглядывал распечатку телефонных переговоров.Разговор Пистона с его собеседником состоялся следующий.— Здорово, Родиоша, — сказал Пистон. — Как у тебя?— Башка болит, — произнес сиплым голосом мужчина.— После вчерашнего?— Позавчерашнего, — вздохнул незнакомец. — Вчера мы поправлялись.— Ты послезавтра работаешь? — осведомился Пистон.— Не работаю. Отгул.— А должен работать. Поменяйся, — властно приказал Пистон.— Как поменяешься?— Как? За три бутылки беленькой.— Ха, за три, — с сарказмом воскликнул незнакомец. — За одну хватит.— Смотри, чтобы без проколов.— А две — на подъем моего здоровья, — заявил незнакомец.— Лады, — согласился Пистон.Я вслух прочитал избранные строки Арнольду, с которым мы сидели в кабинете.— Что сие значит? — спросил я.— Послезавтра Пистон забил с кем-то встречу, — ответил Арнольд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48