…На своем заседании КПК рассмотрел результаты проверок работы по преодолению пьянства и алкоголизма в ряде регионов СССР. В некоторых из них остается высоким уровень потребления спиртных напитков, замедлилось сокращение их производства и реализации. Так, в Краснодарском крае по сравнению с прошлым годом вина продано больше на тринадцать процентов, отменены ограничения на продажу алкогольных напитков в ресторанах. Существенно увеличилась продажа коньяка и шампанского в Сочи. В Карельской АССР была не правомерна введена система талонов, что значительно снизило эффективность борьбы с пьянством. В Полтавской области за последние полтора года изъято тридцать шесть тысяч самогонных аппаратов…
Если бы в КПК узнали, чем мы с Пашкой занимаемся, нас, наверное, расстреляли бы прямо у Кремлевской стены…
Как мы и ожидали, у Бородули вновь загорелась душа, а иных способов надраться в тюрьме, кроме как продать нам информацию, он выдумать не мог. Мы с Пашкой превратились в поставщиков водки. Этакий кооператив по безвозмездному обслуживанию арестованных ханыг. Если бы не изъятый самогон, который по закону подлежал уничтожению, то мы ничего бы не добились от Бородули.
Без дозы Кузьма наотрез отказывался говорить, память у него пробуждалась только досле стопки. Пришлось опять прибегнуть к проверенному способу.
— Я вот чего надумал, — важно начал он. — Вы расспрашивали про комбинат, но я тут не импотентен.
— Чего?
— Не компетентен. Анекдот, что ли, не слышали?
— Слышали.
— У нас был один очкарик. Из тех, которым все не так. Год назад у нас работал. Недолго продержался. У него, дурачка, была единственная радость в жизни — телеги на начальство строчить. О Новоселове он много чего вынюхал. Принялся жалобы катать. А потом весь как-то на нет сошел. И уволился. Больше я его не видел. Но, думаю, он вам много порассказать может… Если захочет, конечно.
— Как его зовут?
— Ионин фамилия. А имя… Вспомнил. Стасик. Как в анекдоте том. Помните?
— Помним. Еще чего ценного удумал взаперти? — спросил я.
— Пока ничего.
— Думай…
Мы вышли из изолятора.
— Мысль неглупая. Надо нам активно за комбинат браться. Как этого Ионина найти побыстрее? — спросил Пашка.
— Чего его искать? Сейчас зайдем в канцелярию облпрокуратуры. Там стеллажи от его жалоб ломятся.
Станислава Валентиновича Ионина я знал еще по работе в районной прокуратуре. Вокруг каждой серьезной конторы, будь то милиция или прокуратура, роем вьются уникумы, вносящие в ее жизнь сумасшедшинку, суету и лишние заботы. Обивают пороги психбольные, толкующие что-то об инопланетянах, ворующих мысли, и о происках западных разведок, собравшихся перепилить фонарный столб на проспекте Ленина. Сюда же входят и неустанные сутяжники и правдолюбцы. По складу характера они ближе к ненормальным, чем к нормальным людям. Они полностью зациклены на какой-то ставшей для них сверхценной идее. У одних это привлечение к суду соседки по коммуналке, захватившей конфорку на общей плите, у других — склока с родственниками. Самая любопытная категория — правдолюбцы-бессребреники, посвятившие себя бичеванию общественных язв. Они перелетают с работы на работу, оставляя за собой горы жалоб, легионы обрушивающихся после них на родной коллектив комиссий, проверяющих, ревизоров. В профсоюзе не правильно распределяют гуманитарную помощь малоимущим… Из четырех выделенных на завод для продажи автомашин три прибрало начальство… Жилищная комиссия берет взятки… Мастер не правильно зачитывает трудодни… И прочее, и прочее, и прочее. А так как различные нарушения и шкурные дела встречаются практически везде, то правдолюбам скучать не приходится.
Их увольняют с работы, отдают под суд за клевету, иногда просто колотят. Но они стойко идут выбранной дорогой, не в силах и на сантиметр свернуть в сторону. В них есть что-то от непреклонного инквизитора Торквемады. Они не признают за людьми, в том числе и за начальниками, ни малейшего права хоть на минимальную слабость и нарушение. Тут же тысяча первая жалоба. «Окопались… Путают государственную казну с собственной кормушкой… По всей строгости… Незамедлительно!..» Впрочем, это образцы, социалистического прошлого. Цветы тех времен, когда на кого-то можно было найти управу, кого-то вывести на чистую воду. Они доживали свои последние сладкие денечки. Перестройка, трудовые коллективы, самоуправление… Через несколько лет стащить завод или океанский лайнер будет такой же обыденностью, как в старые добрые времена стянуть с предприятия пару автомобильных покрышек. Правдолюбцы останутся не у дел, поскольку их разоблачения в лучшем случае станут никому не интересны и не будут вызывать никаких откликов, а в худшем — самых активных из них просто утопят в пруду или обрежут им за ненадобностью голову. Впрочем, многие правдолюбцы все-таки сумели найти себя. Некоторые — в политических баталиях. Иные даже смогли попасть в депутаты различных уровней, в члены разных комиссий и правозащитных организаций и поплясать на костях «проклятого режима». Другие горланили на митингах и участвовали в акциях протеста, одобрения, гражданского согласия или несогласия, расклеивали листовки и дрались с милицией на массовых мероприятиях. Они совершенно бескорыстно и беззаветно внесли свою лепту в развал Союза и погружение его остатков во мрак подобно утоплению Атлантиды в морских пучинах. Третьи завяли и сломались, потеряли интерес к жизни и влачили нищенское существование.
Ионин везде, где работал, вступал в непримиримую борьбу с начальством. Двоих он умудрился-таки отправить под суд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89