Кроме того, на плечах мужчины скалились черные звери, в миг безумной ярости запечатленные неведомым тату-мастером, череп мужчины был выбрит до синевы, физиономия покрыта жесткой черной щетиной, через несколько дней грозившей перерасти в густую бороду, а широкий и крепкий лоб незнакомца пересекал страшный багровый шрам.
«Вот это бандюга, – ошарашенно подумал Пучков, – что же мне теперь делать? Как мне отвалить отсюда? А вдруг Танька уже нажаловалась на меня? А вдруг он вспомнит, что я стучал сегодня ночью шваброй в потолок».
– Мужик! – лениво позвал завернутый в простыню бандюга. – Ты чего, уснул? Постучал и молчишь. Чего приперся-то?
– Подъезд, – неожиданно для себя вякнул Пучков, – подъезд убираем.
И продемонстрировал свою швабру.
Незнакомец поскреб сильными пальцами татуированное плечо.
– А в дверь зачем стучаться? – спросил он.
– Платить за уборку, – вякнул Пучков.
– Сколько?
– Пять.
– Баксов? – осклабился незнакомец.
– Рублей.
– Погоди.
Незнакомец неторопливо отвернулся к туалетному столику, стоящему в прихожей, а когда с купюрой в руке повернулся к Пучкову, никого на лестничной площадке уже не было.
Незнакомец пожал плечами и закрыл дверь.
Иван Пучков пулей слетел на свой этаж и только там позволил себе перевести дыхание.
– Ни за что на свете не пойду больше к Таньке, – прошептал он, дрожащими руками отпирая собственную дверь, – своя жизнь дороже. Надо же, какая зверская рожа у этого мужика. А все-таки ловко я вывернулся.
Он посмотрел на свою швабру и нервно захихикал.
* * *
Незнакомец со зверской рожей запер за незваным гостем дверь и вернулся в комнату. По дороге он поддел босой ногой интимно белеющие на полу женские трусики и запустил их в угол. Потом глянул на часы и присвистнул.
Ему пора было уходить.
Он сбросил простыню на вспученную, словно застывшее молочное море, кровать и быстро начал одеваться.
«Не буду Таньку дожидаться, – думал он, натягивая на себя кожаные штаны, – и так с ней много времени потерял. Дел в этом городе у меня много – не для того я сюда приехал, чтобы с девками кувыркаться. Хотя это было неплохо».
Вспомнив о бурно проведенной ночи, незнакомец хмыкнул. Впрочем, снова бросив взгляд на часы, он тут же стер со своего лица улыбку, проворно влез в черную майку из плотной ткани, прошел в прихожую, сунул ноги в ботинки и надел длинную, но легкую кожаную куртку.
Немного помедлил, оглядывая себя в зеркале, затем, припомнив, очевидно, что-то еще, он достал из кармана крупную денежную купюру и оставил ее на туалетном столике.
«Хватит, – подумал он, – для Таньки вполне достаточно».
Потом он достал из кармана сотовый телефон и набрал номер.
– Алло, – проговорил он, когда его собеседник на том конце провода поднял трубку. – Я от Рустама. Того, что приехал из Алма-Аты.
Больше он не произнес ни слова. Пару минут он слушал то, что говорил его собеседник, потом кивнул своему отражению в зеркале и отключил телефон.
А через несколько секунд человек, назвавший имя Рустама, покинул квартиру Таньки, с которой познакомился вчера вечером на железнодорожном вокзале, и скрылся в неизвестном направлении.
* * *
Вор в законе Седой скончался неожиданно. Хотя Седому шел уже седьмой десяток, такой внезапной кончины не ожидал никто. И его заявление, сделанное им на очередном воровском сходняке относительно того, кто займет его место в случае смерти, сочли старческим чудачеством, хотя никто поспорить не посмел.
А кандидатуру, которую назвал Седой, обсудили и решили утвердить. Через неделю после сходняка Седой умер.
Кто-то говорил, что старый вор предчувствовал свою смерть, а кто-то – нашлись и такие – утверждал, что смерть Седого была вовсе не от старости, тут постарался тот, чье имя Седой назвал на сходняке.
Среди этих людей были ближайшие сподвижники Седого: двое гориллоподобных парней, довольно молодых, но вполне компетентных в делах, которыми ведал Седой, Петя Злой и Филин.
Именно для них заявление Седого на сходняке прозвучало громом с небес. Они-то считали себя наследниками старого вора, а появление неожиданного кандидата повергло их в шок.
Тем более что этого кандидата они знали близко – пришлось им познакомиться с ним больше года назад при очень серьезных обстоятельствах.
Да, дело было год назад. И дело было в том…
* * *
Дело было в том, что у Седого была дочь. Конечно, по воровским понятиям коронованный вор в законе не может иметь семью и, следовательно, законную дочь. Лиля была дочерью Седого, и тот скрывал ее как от своих братков, так и от ментов – и любил, как символ спокойного и мирного существования, к которому подсознательно стремился, потому что был уже немолод и звериным миром утомлен.
Все вокруг считали, что Лилька – просто девушка Седого. Сожительница, так сказать. Никто, кроме самого Седого и Лильки, не знал, что она на самом деле дочь ему. Знал еще один человек, но тот бы не сказал ни за что и никому. Имя этого человека было Семен, и он погиб в той самой заварушке год назад, из которой только Петя Злой и Филин выбрались живыми.
Теперь об этой заварушке в криминальном мире России ходят легенды, а начиналась она, как начинаются дрянные детективы. В один прекрасный день Лилю похитили. Кто? Зачем? Вряд ли стали бы похищать ее, если б считали просто сожительницей Седого. Кто-то наверняка знал, что она – его дочь. Но кто? Откуда кто мог знать про это? Это ведь было строжайшим секретом! Все, кто мог хоть о чем-то подозревать, давно в земле гнили.
Разве что сама Лилька проболталась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17