Капитан жестом показал Антонюку на меня:— Он?Антонюк подтвердил:— Он. — И поинтересовался у меня:— Ну что? Доигрался, красавец?— Так… Пастухов… Женат, дочь… Прописан в деревне Затопино Зарайского района Московской области… Судимостей, судя по отметкам в паспорте, не имел. Ну, это надо проверить.Майор еще полистал мой паспорт и бросил его на стол.— Пастухов? — переспросил Антонюк. — Почему-то мне знакома эта фамилия.— Ничего удивительного, — ответил майор. — Не Иванов, но и не Вайсмахер. Давай, Пастухов, сразу к делу. Где оружие, которым ты угрожал гражданину Антонюку?«Ночка» снова дохнула мне в ухо сложным парфюмом.— Колись, падла! Сразу колись, а то хуже будет! Майор недовольно поморщился:— Отставить, лейтенант. И снимите с задержанного наручники.— Стоит ли, товарищ майор? А вдруг он какое-нибудь кун-фу? Возись потом.— Выполняйте.Браслетки слетели с моих запястий, первым делом я потрогал щеку и покачал зубы.Вроде бы не шатались.— Свободны, — кивнул майор. Омоновцы вышли, брякая автоматами.— Садись, Пастухов. Еще раз спрашиваю: где пистолет, которым ты угрожал господину Антонюку?— Я не угрожал господину Антонюку пистолетом. Подтвердите, Лев Анатольевич.— Вот как? — искренне удивился он. — А что же вы делали?— Вы спросили, из чего я мог бы вас застрелить. Я показал. Разве не так?— Не валяй дурака, Пастухов, — посоветовал майор. — Мы здесь и не таких видели.— Послушайте, господин майор. Я понимаю, ребята были в запарке, горячее дело и все такое. Но, может, кто-нибудь все-таки обыщет меня как следует?Для убедительности я встал и расставил в стороны руки.— Обыщи, — кивнул майор капитану. Тот ощупал меня со всех боков.— Чисто. Чего искать-то?— В джинсах. В правом заднем кармане, — подсказал я.Капитан послушно склонился к моей заднице. Из-под его кителя выглянула кобура с ручкой табельного ПМ.Я балдею от этих ребят. Бери «макарку» и клади всех на пол. Или мочи. И никакого кун-фу не надо. А ведь предупреждал их лейтенант в «ночке»! Было у меня искушение показать им, что к оперативникам, которые работают на земле в гуще народных масс, стоит прислушиваться. Но я сдержался. Могут не правильно понять.Да и не мое это дело воспитывать командный милицейский состав.Капитан извлек из тесного кармана моих джинсов книжицу с тиснением «КПРФ» на обложке и раскрыл ее. После чего впал в некоторую задумчивость.— Что там такое? — нетерпеливо спросил майор. Капитан положил перед ним удостоверение.Майор внимательно ознакомился с содержанием и тоже впал в задумчивость.— Ничего не понимаю! — признался наконец он и показал книжицу Антонюку. — Здесь сказано, что он начальник вашей охраны. Вы что-нибудь понимаете? Это ваша подпись?— Моя, — подтвердил Антонюк. — Да, моя. Пастухов. Вот почему эта фамилия у меня на слуху! Ну, конечно же! Так-так. Значит, вы и есть начальник моей охраны? А мне рекомендовали вас как серьезного и ответственного профессионала. Да, вы профессионал, это я понял. Но в том ли вы профессионал, в чем надо? Что означал весь этот спектакль?— Если это был спектакль, — вставил майор тоном, не предвещающим мне ничего хорошего. Я лишь пожал плечами.— Мне передали, чтобы я к вам зашел. Я и зашел.— Таким образом?! — взвился Антонюк. — Да вы что, издеваетесь надо мной?!— Над нами! — снова вмешался майор.— Успокойтесь, Лев Анатольевич. Я отвечаю за вашу безопасность. И намерен ее обеспечить. Я должен был проверить систему вашей охраны. Что она ничего не стоит, я убедился. И хотел, чтобы убедились вы.Антонюк едва не подпрыгнул.— А просто сказать? Да! Просто! Языком! Как люди общаются тысячи лет! И будут общаться всегда! Потому что другого средства общения не придумали! И никогда не придумают! Его нет! Просто нет! Понимаете? Нет!Я понимал другое — что из него со свистом выходит пар. Но все-таки решил, что нужно его поправить:— Почему нет? Есть.Антонюк уставился на меня, как прапор на вдруг заговорившего салабона.— Да? Есть? Сделайте одолжение, просветите.— Музыка, например. Ведь что такое музыка? Это внеречевое средство общения.— Это вы сами придумали?— Да ну! Жена рассказала. Она музыковед, кончила «Гнесинку». Есть и другие внеязыковые средства общения. Живопись. Балет.— Балет? Понимаю. И вы мне станцевали про то, какая у меня система охраны. А воспользоваться традиционным средством общения, обыкновенным русским языком, не могли. Слишком просто, да?— Мог. Но мне было нужно, чтобы вы не узнали это, а прочувствовали. На собственной шкуре, извините за резкость. Надеюсь, мне это удалось.— Да, черт возьми, удалось. Ничего не могу сказать, удалось. А если, быть совершенно откровенным, вы напугали меня до смерти!Я удовлетворенно кивнул:— Это и было моей задачей.Капитан смотрел на меня, как на иллюзиониста Копперфильда.— Ну, москвич! — пробормотал он.Но майор был настроен совсем не миролюбиво.— У вас есть претензии к задержанному Пастухову? — обратился он к Антонюку.— Как ни парадоксально, но… — Если можно — простым русским языком, — попросил майор. — Без музыки и балета.И без живописи. Да или нет?— Нет, — сказал Антонюк.— А у меня есть! — взревел майор. Теперь и из него начал выходить пар. — Весь город поставить на уши, это как? Это двести шестая, часть вторая! Злостное хулиганство! От одного до пяти лет! Понял?— Так точно, господин майор.— Гражданин майор!— Слушаюсь, гражданин майор!— Ладно, не будем усугублять. Но пятнадцать суток ты, парень, получишь! Умник, тра-та-так-перетак, тра-та… И считай, что дешево отделался! — примерно через полминуты закончил он. — Есть вопросы?— Есть. Ваша опергруппа прибыла на место через двадцать четыре минуты после вызова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114