- И как после этого назвать такого человека? Если он не говно, то кто? Я спрашиваю тебя: кто? Оцени беспристрастно, как богиня правосудия Фемида.
- Сволочь, - оценил Муха.
- Вот! А ты говоришь не "говно", - констатировал Томас. - А человек говорит "сволочь". Но сволочь же включает в себя понятие "говно"?
- Само собой, - подтвердил Муха. - "Говно" - это маленькая сволочь. Хоть и не всегда сволочь. А "сволочь" - это всегда очень большое говно.
- Кончай! - рявкнул Краб. - Это были не мои дела! И ты сам это знаешь!
- Я об этом ничего не знаю и знать не хочу, - парировал Томас. - Я отдал свои бабки человеку, на которого ты мне указал. Я сделал все, как мы договаривались. Как я договаривался с тобой. Если тебя кто-то подставил, разбирайся с ним сам. А меня кинул ты. И должен отвечать. И стоить это будет тебе ровно пятьдесят штук гринов. Не потому, что я жлоб, а потому, что эти бабки мне сейчас нужны.
- А как это ты, блин, считаешь? - заинтересовался Краб. - Поделись.
- Охотно. Десять штук моих кровных зависли у тебя? Зависли.
- Да не видел я твоих бабок!
- Видел! Сам Янсен сказал, что ты мне их вернешь!
- Тебе об этом сказал Янсен? - насторожился Краб. - Когда?
- На презентации кинофильма "Битва на Векше", после пресс-конференции.
- Врешь!
- Проверь.
- И проверю!
Краб достал из кармана мобильник и нащелкал номер. Из чувства врожденной деликатности Томас поднялся из кресла и начал прогуливаться по гостиной. На вопросительный взгляд Мухи переводил:
- Звонит Янсену... Спрашивает про эти десять штук... Говорит, что хочет встретиться и все обговорить лично... Настаивает... Тот, видно, не хочет... Нет, согласился... Краб говорит, что приедет к Янсену через полчаса...
- Понял, - сказал Муха. - Но ты все-таки отошел бы от бара.
- Ты думаешь что я хочу врезать? - оскорбился Томас.
- А нет?
- Да, хочу, - признался Томас. - Но не буду. Пока.
Краб убрал мобильник и кивнул:
- С этой десяткой разберемся. А откуда взялись остальные?
- Упущенная выгода, - объяснил Томас. -Я должен был наварить на этом деле семнадцать штук чистыми. Плюсуй. Двадцать семь. Так? А все остальное за моральный ущерб.
- Двадцать три штуки "зеленых" за моральный ущерб? - поразился Краб. Да это что ж нужно сделать, чтобы причинить тебе такой моральный ущерб? Поиметь на площади раком?
- Я разочаровался в дружбе, - не очень уверенно заявил Томас.
- Не пыли. Мы с тобой никогда не были друзьями. Были напарниками. И все.
- Я разочаровался в человечестве!
- Ты разочаровался во мне. Допустим. За остальное человечество я не отвечаю.
- Я прятался целый месяц! Я опасался за свою жизнь!
- Мало ли за что ты опасался. Мои люди тебя и пальцем не тронули. Может, ты боишься темноты или черных кошек. За это мне тоже платить?
Томас задумался. К такому повороту темы он был не готов. В словах Краба была железобетонная логика, и Томас не знал, что ей противопоставить.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Муха подсел к столу, извлек пистолет, отобранный у Сымера, и сунул ствол Крабу под нос.
- Понюхайте, господин Анвельт.
Крабу пришлось понюхать. Из чистого любопытства понюхал и Томас. Пахло гарью.
- Вы меня спросили, когда из этой пушки стреляли, - продолжал Муха. - Я вам скажу. Позавчера около восьми вечера. И скажу где. На трассе Таллин Санкт-Петербург. И скажу кто. Ваш начальник охраны Лембит Сымер.
- И все это ты определил по запаху? - удивился Томас.
- Нет. По фингалу. Он сидел в "Ниве" рядом с водителем. И саданулся лбом о правую стойку, когда "Нива" вмазал ась в столб.
- Ты хочешь сказать...
- Да, это я и хочу сказать. А теперь я скажу, в кого стрелял ваш охранник, господин Анвельт. Он стрелял по машине, в которой находились Томас Ребане, я и мои друзья. Он стрелял в нас. Что вы на это скажете?
Плоская красная лысина Краба стала зеленовато-серой, как в молодости, когда жизнь еще не сварила его в котле страстей, надежд и разочарований.
- Я ничего про это не знал! - сказал он с таким выражением, что Томас готов был поверить. А Муха был не готов.
- Странные дела, господин Анвельт, - заметил он. - Вы кидаете Томаса на квартиру - и вроде бы ни при чем. Ваши люди нападают на нас. И вы снова сбоку припеку. Вас самого это не удивляет?
- Я ничего про это не знал! - повторил Краб с отчаянием, и его лысина вновь стала красной, как у краба, которого уже пора подавать на стол. - Я не отдавал Сымеру никаких приказов!
- Кто же отдал? Кто, кроме вас, господин Анвельт, может отдавать приказы вашему начальнику охраны? - Может, он в самом деле не знал? - из врожденного чувства деликатности вступился за Краба Томас.
- Мне срать, что он знал, а чего не знал. Должен был знать, - заявил Муха и перешел с высокопарного "господин Анвельт" на более стилистически уместное в такого рода разговоре "ты". - Твой начальник охраны стрелял в нас. Он сделал пять выстрелов. И не попал только потому, что стрелок из него, как,из дерьма пуля. Но попасть мог. Даже чисто случайно. А за такие развлечения нужно платить. Сколько тебе надо? - обратился он к Томасу.
- Еще двадцать три. А всего полтинник.
- А больше?
- Нет, больше не надо, - сказал Томас. - Вообще-то, конечно, от бабок нельзя отказываться. Но все-таки у каждого человека должно быть чувство меры.
- Фитиль, ты благородный человек. Из тебя получится классный политик. Ты веришь в то, что несешь. Даже если несешь херню. Я бы с него за такие дела содрал стольник. Ладно, двадцать три. Вот столько и стоит моральный ущерб, который ты, Краб, нанес моему клиенту. И вот что я тебе скажу еще. Если ты попробуешь крутить, мы будем считать тебя источником угрозы. Объясню тебе, что это значит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120