Взгляд у амера здравый — овладеть Магарой по сухопутью трудно. Значит, если возникнет желание покончить с базой, ее станут бомбить. Поэтому оборудованы четыре точки для «стингеров». И сразу прибыли специалисты — пускачи. Усилена охрана со стороны долины. Сделаны два капонира на дальних подступах.
— Серьезный амер. Может, они что-то учуяли?
— Нет, обычная настороженность. Аманшах, похоже, тертый калач. Тем более понимает, что у него товара под охраной на миллионы. И не на рубли, командир, не на афгани. На доллары.
— Что-то изменилось со стороны скал?
— Не особенно. Старый амер там постов не держал. Аманшах перед наступлением темноты высылает на гребень двух сарбазов.
— Считаешь, надо менять план?
— Нет, Гриша, менять ничего не надо. Важно все задумки исполнить ювелирно.
— Уж постараемся.
К полуночи группа прошла с десяток километров и вышла к отрогам хребта. Здесь она остановились у мазара — культового мавзолея мусульманского святого. Сооружение окружала стена. Землетрясение — зелзела — обрушило часть ограды и обвалило яйцеобразный купол. Ветры выдули глину из сырцовых кирпичей, и она осыпалась прахом, курилась при малейшем дуновении ветра.
Имя человека, удостоенного погребения в персональном склепе, забылось, на поклон сюда перестали ходить, и единственными постояльцами горестана — так пуштуны называют кладбище — остались шакалы.
После того как дозор осмотрел развалины, группа втянулась внутрь стен. Выделив два поста, Духов разрешил устраиваться на отдых до утра. Ужинали молча, не разжигая огня. Ножами кромсали консервные банки. Устало глотали тушенку. Запивали водой из фляг.
В небе дрожали яркие звезды. Из долины тянуло едва уловимым запахом дыма. Где-то далеко горела трава…
На рассвете по привычке все проснулись рано, готовые к выступлению. Идти по холодку, пока солнце не раскочегарило в полную мощь горнило дашта — пустыни, казалось не только удобным, но и разумным. Духов народной инициативы не одобрил.
— Пусть пригреет, тогда двинемся.
Заметил недоуменный взгляд Мишина и объяснил такое решение:
— Строгий распорядок и удобства жизни на войне имеют ряд минусов. Когда ходят в рейды русские? По холодку. Жару они не любят. Поэтому духи с утра усиливают наблюдение. Зато когда припечет, наблюдатели расслабляются. Потому есть надежда, что прорвемся незамеченными.
Отрогов хребта, сжимавших крутыми стенами ущелье Магары, они достигли в сумерках. В кристальном горном воздухе звуки разносились чисто и громко. В долине муэдзиназанчи — служка мечети — гнусаво выпевал слова азана — молитвы, которая звала правоверных на поздний намаз. В кишлаке диким голосом орал голодный ишак. Снизу тянуло кизячным дымом. Все говорило о том, что «спецы» прошли к цели никем не замеченные.
Солдатская мудрость глубока и всеобъемлюща. Она дает рекомендации на любые случаи жизни. Однако часто никому не удается этими советами воспользоваться, и мудрость их остается недостижимой, как светлая мечта о коммунизме.
«Ешь — потей, работай — мерзни, на ходу тихонько спи». Так сформулирован один из солдатских заветов, передающийся служивыми из поколения в поколение. Но кто, когда и где видел солдата, который бы потел за едой, мерз в жарком деле и мог вздремнуть на бегу с автоматом в руках?
«Спецы» заняли исходную позицию в сумерках и ждали, когда стемнеет окончательно, чтобы начать атаку. Смотрели не на часы, а на небо.
Вот Галеб положил ладонь на плечо Духову.
— Командуй, Гриша. Пора начинать.
Духов повернулся к своим, поднял и опустил руку.
— Пошли!
Отряд тремя группами двинулся по маршрутам, которые были определены заранее.
Две группы брали на себя прикрытие подходов к зоне хранилищ со стороны кишлака и долины. Третья спускалась в ущелье с задачей уничтожить охрану, прорваться в зону, заминировать и взорвать базу. Мишин двигался вместе со всеми, держа на изготовку АКМ-47. Страха не было. Мишин никогда не чувствовал себя фаталистом. Но опыт, приобретенный на минных полях, научил его относиться к опасности как к неизбежному атрибуту профессии.
Группу уничтожения вел сам Духов. Он шел в боевом порядке с включенной рацией, готовый и действовать и принимать решения.
Начался долгий медленный спуск в лощину по желобу водостока. Мишин придерживался левого края скал. Он знал, что каждый шаг приближает его к опасной зоне и вероятность наткнуться на караульных быстро возрастала.
Судя по тому, что рассказал Галеб о порядках в отряде, охранявшем Магару, часовые здесь не позволяли себе расслабляться. После того как двух заснувших на постах моджахедов жестоко выпороли, охранники бдели на совесть. Некоторые из них мало верили в возможность появления русских у Магары, а вот о том, что их амер может появиться здесь с проверкой, они знали прекрасно. Заставить солдат бояться командиров сильнее, чем противника, — это один из постулатов военной психологии.
Последние пятьдесят метров, отделявших его от бетонного колпака охраны, Мишин двигался боком, плотно прижимаясь спиной к скале.
Ему повезло. Часовой, который изрядно притомился, выбрался из укрытия на свежий воздух и сидел на бетонной блямбе бронеколпака, подобрав под себя ноги. Его темный силуэт выглядел рисунком армейской погрудной мишени. Попасть в такую цель с близкого расстояния Мишину не составляло труда. Он поднял автомат. Поставил переводчик на одиночный выстрел. Собрался сделать глубокий выдох, но удержался. Ему вдруг показалось, что в тишине ночи это прозвучит как шипение паровоза. Остаток воздуха он выдохнул медленно и еле слышно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111