Курились ароматными дымками жаровни, шкварчало, подрумянивалось на огне свежее мясо. Зазывалы весело махали руками, улыбались людям, покрикивали: «Ай, хорошо! Ах, какой мед! Кто у нас не едал, тот в Басре не побывал!»
Шумели базары, блестели золотом, начищенной бронзой кувшинов, блюд и безделушек ряды ювелиров и медников.
Ах, какая хорошая тогда была жизнь! Подернутая дымкой романтических воспоминаний, она, выглядела еще прекрасней, чем была на самом деле.
Абу Кадыр был парнишкой смышленым и сметливым. Слова чужих языков так и липли к нему. В пятнадцать лет он мог объясняться с англичанами, французами, немцами. Самое невероятное — он стал прекрасным физиономистом и, заметив на улице европейцев, при всей их внешней неразличимости, легко угадывал, кто перед ним — немцы, англичане или французы. Выделить из толпы туристов американцев вообще не составляло труда.
Определив, кто есть кто, Абу Кадыр бросался в атаку. Обычно первой мишенью он выбирал самую толстую женщину. Толстые, они добрее и покладистей тощих. Да и кошельки у них потуже — попробуй нагуляй живот, если денег мало. Сорвать с такой дамы пару динаров обычно не стоило больших трудов.
С приходом к власти Саддама Хусейна в стране все сильнее и сильнее закручивались гайки. Сперва дурацкая ирано-иракская война, которая сильно подорвала туристический бизнес. Какой европеец поедет в страну, где гремят пушки? Поток любителей Востока, стремившихся в сказочный Багдад и загадочную Басру, иссяк.
Торговля приходила в упадок. Люди беднели.
Пришло время, и Абу Кадыра забрили в армию. У человека вольного казарма и военные порядки — муштра, окрики командиров, отрывистые команды, необходимость нести караулы даже ночью, когда нормальные люди спят, — вызывали внутренний протест, хотя его Абу Кадыр боялся обнаружить. С непокорными в армии поступали круто.
Затем внезапное вторжение в Кувейт, которое потрясло Абу Кадыра. Он был далек от политики, но сразу понял — такого безрассудства Саддаму Хусейну на Западе не простят.
Служба в подразделении охраны РЛС «Глаз Аллаха» не была особенно трудной, но даже она вызывала у Абу Кадыра отвращение. Он считал, что каждый человек должен жить как ему нравится — один выращивать фрукты и овощи, другой — торговать, третий, если это ему по душе, пусть служит в солдатах. Почему же его принуждают делать дело, которое так претит? Стали возникать мысли о дезертирстве. Проще всего было бы бежать в Кувейт, но он теперь завоеван. Оставалась Саудовская Аравия. Однако до ее границы пришлось бы пробиваться через мертвые пески. Как это сделать, Абу Кадыр не знал.
И вот вдруг на него в темноте, как джинны в ночи, обрушились англичане. Может, в этом его собственная удача? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему они появились здесь и что собираются делать. Не дергаясь — ствол автомата все еще упирался в лоб, — Абу Кадыр сказал:
— Сэр, вам нужна помощь? Я помогу.
Кэмпбел в достаточной мере знал арабов и сразу понял — их пленный не фанатик, которому нельзя доверять. И в лучших традициях восточного базара спросил:
— Что ты попросишь взамен?
— Заберите меня с собой. — Абу Кадыр не собирался скрывать своих желаний. — Я уйду с вами, сэр.
— Хорошо. Ты знаешь, где проходит электролиния на радар?
— Да, сэр. Я патрулирую эту трассу.
— Много здесь еще патрулей?
— Есть еще два солдата. Мои сменщики. Но они сейчас спят.
— Покажи нам, где проходит кабель. И учти…
— Сэр, не надо меня пугать. Я все покажу. Только вы…
Кэмпбел понял, о чем собирался просить араб. Подал ему руку.
— Вставай. Мы берем тебя с собой.
Абу Кадыр осторожно, чтобы проверить насколько англичанину известен арабский, поблагодарил:
— Шукран, сайиди. Спасибо, господин.
Англичанин внимания на его слова не обратил.
— Показывай.
Абу Кадыр подвел диверсантов к бетонному столбику.
— Это здесь, сэр.
На то, чтобы откопать кабель, ушло полчаса. Еще двадцать минут потребовалось на укладку заряда. Когда все было готово, Кэмпбел увел группу за барханы. Он сидел на песке, по-турецки подогнув под себя ноги, и смотрел на часы. Кэмпбел считал особым шиком выдать импульс взрывателям точно в то время, которое предписывало задание.
В двух шагах от командира устроился Перкинс. Он уже включил рацию, настроился на нужную волну и ждал момента, когда будет можно послать в эфир срочное сообщение. В стороне, прикрывая подход к группе с юга, расположились Рейнер и Смит. Неподалеку от них, растянувшись на песке, лежал Абу Кадыр. Его таким образом уложил Харрис. Англичане уже проверили готовность араба сотрудничать, но на заключительном этапе за ним все же стоило приглядеть.
— Внимание! — Кэмпбел произнес это слово спокойным тоном, но все напряглись; наступал решающий момент операции. — Удар!
За грядой барханов полыхнуло живое желтое пламя. Оно дрожащей вспышкой высветило волнистую линию горизонта, разорвав в этом месте темную слитность земли и неба.
С небольшим опозданием до слуха диверсантов докатился глухой раскатистый звук взрыва.
— Уходим!
Кэмпбел встал. За ним поднялись остальные. Никто не произнес ни слова. Все понимали: они сделали свое дело. И теперь на плечи каждого тяжелым грузом легла усталость, накопившаяся за дни, проведенные в пустыне.
«Сасовцы» знали цену совершенному ими, но не знали, предстоит ли за него платить дополнительно.
Как было условлено заранее, группа «Флэш» ушла с места диверсии на юг и в двух километрах от объекта расположилась до утра в ожидании вертолета. Кэмпбелу предстояло визуально проконтролировать результаты работы авиации по станции «Глаз Аллаха».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111