Лавендер просто искал сочувствия, но не хотел этого признать. С другой стороны, трудно осуждать за недостаток решимости человека, до двадцати двух лет прожившего рабом.
Я был даже рад, что он так и не сбежал, ведь только с ним я мог говорить совершенно свободно.
Как-то меня навестил Люк Инглиш, тот самый, с которого я чуть не снял скальп. Нет, он вовсе не воспылал ко мне братской любовью, просто его отец не хотел ссориться с Пендрейками и послал его к ним с пирогом домашнего изготовления в руках. По дороге этот балбес выковырял почти всю начинку, что, впрочем, меня мало трогало, поскольку я был еще очень слаб и ел мало.
Миссис Пендрейк провела его ко мне, и, едва она вышла, Люк принялся изучающе рассматривать мою комнату.
— Ничего себе жилище! — констатировал он. — А девиц ты сюда уже затаскивал?
— А ты? — ответил я вопросом на вопрос.
— У меня не те условия, — вздохнул Люк. — Я делю комнату с тремя братьями. А еще у меня четыре сестры. Старшей — восемнадцать, и каждую ночь в ее постель забирается один парень и так старается, что стекла дребезжат. Отец ничего не может поделать.
— А почему он его просто не пристрелит?
— Потому что тот парень — ее муж.
Люк уселся в ногах моей кровати и спросил:
— А как это бывает с индейскими скво? Я слышал, от них здорово воняет. Говорят, что индеец, когда ему захочется, бросает камешек через костер, и та баба, рядом с которой он упадет, без разговоров идет с ним, даже если она жена вождя. Не, индианок у меня не было, да и видел я их немного. Ну и уродины! Уж лучше я поймаю для этого толстую овцу…
Никогда я не любил подобных рассуждений и сальных шуточек. Под подушкой лежал мой верный нож, и я поклялся себе, что, если Люк скажет хоть слово в адрес миссис Пендрейк, я вырежу его черное сердце. Но он еще поболтал немного ни о чем и ушел.
Странная штука жизнь. Раньше я был мужчиной, а теперь стал мальчишкой. Я даже начал чаще вспоминать Эвансвиль.
Вскоре я окреп настолько, что смог выходить на улицу, а еще через пару дней миссис Пендрейк сказала мне:
— Дорогой, если ты сегодня чувствуешь себя хорошо, может быть, составишь мне компанию? Я отправляюсь в город за покупками. И обязательно выпьем там газировки.
Пока я болел, успело открыться несколько новых магазинов, кроме того, я знал, что миссис Пендрейк тратит на покупки крайне мало времени, и решил рискнуть.
Да, в таких местах мне бывать еще не доводилось. В одном из магазинчиков располагался отгороженный зелеными шпалерами зальчик, в котором все сияло мрамором, бронзой и серебром. Над высокой белоснежной стойкой красовались две слоновьих головы, а под ними стояли подносы с толстостенными стеклянными стаканами. Устроено же все было так: берешь стакан, наливаешь туда немного сиропа, затем ставишь его слону под хобот и дергаешь за большое блестящее ухо. Эффект поразительный: из хобота бьет пенная струя газировки.
Если совершать все эти действия самому лень — нет проблем! Просто садишься за мраморный столик и ждешь, пока негритенок в тюрбане, шароварах и шлепанцах с загнутыми вверх носами не поставит пред тобой маленький серебряный подносик с шипящим стаканом.
Кто мне там не понравился, так это хозяин заведения. Он не был цивилизован, как миссис Пендрейк, ни дик, как я, а просто дешев. И он оказался первым мужчиной, не уступившим миссис Пендрейк дорогу, а смотревшим из-под полуопущенных век ей прямо в глаза с оскорбительным нахальством, в то время как его верхняя губа с тонкой полоской усиков чуть приподнялась, обнажая мелкие острые зубы, что, по всей видимости, должно было изображать приветственную улыбку.
К моему безграничному удивлению, миссис Пендрейк приветствовала его как старого знакомого и сказала мне:
— Познакомься, Джек, это мистер Кейн.
— Привет, малыш, — процедил сквозь зубы Кейн. — Может быть, хочешь кусок пирога? За счет заведения, разумеется.
Малыш!!! Да еще эта идиотская щедрость! Я искренне пожалел, что не прихватил с собой нож.
— Очень любезно с вашей стороны, — внезапно ответила за меня миссис Пендрейк и продолжила, обращаясь ко мне: — Ты посиди здесь, дорогой, осмотрись, перекуси, а я тем временем закончу покупки… Осталась всякая мелочь. Не забывай, пожалуйста, это твой первый выход в город после болезни и тебе необходимо отдохнуть.
Для меня всегда было счастьем слышать ее голос, я таял, как воск на солнце, и даже не всегда вникал в смысл сказанного, а просто слепо повиновался. Так случилось и сейчас. Я понял, что она уходит, лишь когда увидел ее уже в дверях, которые заботливо придерживал для нее гнусный Кейн. Затем, окинув рассеянным взглядом зал, он последовал за ней.
Кусок пирога! Черта с два! Ей не следовало уходить без меня. Я пулей вылетел на улицу. Никого. Мне хотелось выть от отчаяния, но, как случалось и раньше, тут заработала моя голова. Следы! Ну конечно, не могли же они оба просто взять и испариться.
Я отыскал в дорожной пыли отпечатки ее узких маленьких башмачков и тут же увидел рядом с ними большие следы мужской обуви. Зачем он ей понадобился? Чтобы таскать покупки? Но магазины располагались прямо впереди, а цепочки следов сворачивали за угол… Может, там какая-нибудь мелочная лавка? Нет, следы вели дальше и дальше, все магазины остались далеко позади, вокруг стояли небольшие аккуратные домики с палисадами. К одному из них меня и привели ее следы.
Она солгала мне!
Я стоял как громом пораженный, не зная, что делать дальше. Вломиться в дом? Но как? Да и Бог свидетель, я не хотел видеть то, что непременно бы увидел, сделай я это. Но так вот стоять и ждать я тоже не мог. Я осторожно подергал дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133