Но вот голова гадины коснулась поверхности земли и она заскользила быстрее, весело потрескивая трещоткой на конце хвоста. Человек осторожно перевел дух и, осознав, что опасность миновала, сразу же ощутил легкий приступ головокружения. Еще секунду он оставался неподвижным, с наслаждением вбирая в застоявшиеся легкие чистый воздух, а затем резко вскочил на ноги, не обращая внимания на боль, которая вновь пронзила правую половину его отца.Уловив его движение, гремучка моментально повернулась и вскинула голову, широко раскрыв пасть и блестя зубами. Рука человека инстинктивно потянулась за револьвером, и тут же его охватила безмолвная ярость. Кобура была пуста! Левой рукой он попытался извлечь нож из-за спины, но с тем же успехом. Возглас разочарования вырвался из его гортани. Хорошенькое дельце — остаться без оружия! Змея начала свертываться кольцом, ее голова стала раскачиваться из стороны в сторону. В открытой пасти затрепетало жало, глаза стали застывшими. Она была так же бесстрашна, как и человек, стоявший перед ней, и имела свое отношение к грозной опасности.Дальнейшее произошло мгновенно. Пригнувшись, человек левой рукой схватил камень, в то время как его правая рука метнулась за шиворот рубашки. Выпущенный, как из пращи, булыжник поразил змею в самый центр ее свернувшегося в спираль тела. Тварь начала корчиться в агонии. Распрямившись, человек прыгнул двумя ногами вперед, обрушив на гадину всю тяжесть тела. Пригвожденная к земле змея яростно извивалась, тщетно пытаясь вырваться из-под его каблуков. Человек опустил правую руку. В кончиках ее пальцев сверкало лезвие бритвы. Медленно преодолевая сопротивляющуюся плоть, адской остроты сталь отделила змеиную голову от туловища. Обезглавленное тело пресмыкающегося дернулось в предсмертной агонии и навсегда затихло.Человек, некогда при рождении получившей полное имя и которого все теперь называли по имени Эдж, несколько секунд стоял над мертвой тварью. Затем вытер бритву о штаны и спрятал ее в тайник на спине. Внимательно осмотревшись, он заметил громадный валун, тень от которого могла послужить надежной защитой от палящих лучей солнца.Тяжело переставляя ноги, он двинулся к манящей прохладе. Солнечный луч заиграл на металлической звезде, приколотой к его рубашке. Устроившись в спасительной тени, Эдж задумался и тяжело вздохнул. В его памяти постепенно всплывали воспоминания о событиях минувшего утра, при этом печать горькой задумчивости легла на его лицо. Глава вторая Городок Писвилл, что в переводе означает мирный, расположенный на землях Южной Аризоны, вот уже четыре недели жил жизнью, полностью подтверждающей его название. И все это время обязанности шерифа в нем временно исполнял человек по прозвищу Эдж. Время текло медленно и лениво. Эдж постепенно оправился как от нервного потрясения, вызванного смертью брата, так и от ран, полученных при отмщении за него. Все дни он проводил, либо сидя у себя в конторе, либо прохаживаясь по двум улочкам, которые, собственно, и составляли город. Разговаривал он мало и всем своим видом и поведением не мог вызвать желания завязать с ним сколь-нибудь дружеские отношения. Регулярно, три раза в день, Эдж посещал городской ресторанчик, принадлежащий мексиканцу про прозвищу Милашка. Во всем городке был только один человек, с кем он находился в постоянном общении. Это была Гейл, симпатичная служанка, обслуживающая столики в ресторанчике Милашки. Она была для него именно тем типом женщины, который мог разбудить дремавшую в нем страсть. И эта первобытная жестокая страсть подчиняла себе ее прекрасное тело. Ее упругий стан, полные груди, крутая линия бедер — все это неудержимо влекло Эджа к Гейл, и она подчинялась ему с уступчивостью, присущей только глубокой любви. Любви к человеку, лишенному, как она прекрасно понимала, всяких чувств.Поскольку Эдж был человеком, который никогда никому ничего не давал, он мог лишь брать.Время шло тихо и безмятежно. О такой жизни Эдж мог только мечтать: еда, сон, любовь. Жалование ему шло три доллара в день за работу, которая не требовала от него ничего большего, как ежевечерний арест единственного городского пьяницы и водворение его в одну из трех камер шерифского участка.Все это продолжалось до тех пор, пока банда Эль Матадора, насчитывающая двадцать человек, не пересекла границу, отделяющую Аризону от мексиканской провинции Сонора, и не проделала дыру в задней стенке городского банка, принадлежащего Норману Чейзу.Банда явилась на рассвете. Двигаясь галопом по выжженной равнине, бандиты заметили в лучах восходящего солнца городские строения и не замедлили изменить курс. Все они, как на подбор, были крепкими ребятами. Все, кроме одного. Одетые в белые штаны и рубашки, опоясанные крест-накрест тяжелыми патронташами, пряча свои усатые лица в тени сомбреро, они мчались с ружьями в руках. У многих за поясами были обнаженные сабли.Человек, столь невыгодно отличавшийся от остальных своим ростом, был их вожаком, по прозвищу Эль Матадор-убийца. Ростом он был не более пяти футов, телом коренаст, жилист и на первый взгляд не мог внушать серьезных опасений. Но его моложавое лицо — ему не было и двадцати пяти — отражало те полные насилий события его юности, которые и принесли ему эту кличку. Это была физиономия отъявленного злодея, зло читалось в его широко посаженных глазах и в искривленной линии рта, в твердых скулах, обезображенных шрамом от косого удара ножом, и во всех остальных чертах, которые, казалось, излучали ненависть ко всем и ко всему.Эль Матадор скакал на превосходном белом жеребце во главе отряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44