Все сдвинулись в круг, вытягивая шеи.— Ну, точно, — сказал Петрович, вытащив из портфеля раскисшую пачку учебников и школьных тетрадок. — Пацан какой-нибудь и потерял, оголец. Хороши бы мы были в милиции. Бери, Саня, разбирай добычу… Ты погляди там, может, адрес найдешь — портфельчик вернуть бы надо, новый-то перед концом года покупать не станут. Он что ж, ему от воды ничего не сделалось — синтетика… а замочек потемнел, так это не беда, ты его, Федя, протри порошочком, а после нитролаком покроем, он и будет как новенький.— В одном только ты, Петрович, ошибся, — сказал Грибов, осторожно отслаивая от пачки верхнюю тетрадку. — Не пацан это потерял, а пацанка, и учится эта растеряха уже аж в девятом классе. Ну, братцы, все.Кругом засмеялись.— Вот тебе и запасная невеста, Сань, — крикнул моторист. — А чего, самый раз познакомиться! С получки подстригешься, станешь на человека похож, сорочка нейлоновая финская у тебя есть. Ты, Сань, не теряйся. Придешь так вежливо, культурненько, скажешь: «Я извиняюсь, вы ничего не теряли в последний отрезок времени?»— Жанка ему за запасную такой бенц устроит, что ты!— А ты, Сань, ей не говори. Держи это дело в секрете, понял?Грибов, отшучиваясь, разложил по крышке рундука мокрые книжки и тетрадки, потом перевернул портфель, тряхнул — на палубу шлепнулся коричневый раскисший комок, в котором что-то ярко блеснуло. Под струей воды из шланга комок расползся — оказалось сгнившее яблоко, кошелечек и губная помада в плоском золоченом футляре.— Ишь ты, шмакодявка, — ухмыльнулся Грибов, — это в девятом классе, надо же. Небось тайком мажется… — Он отколупнул крышечку, потрогал помаду толстым пальцем и выбросил за борт.— Не очень-то они теперь и таятся, — сказал слесарь. — Живут у нас в подъезде две соплячки, так это, знаешь, просто страшное дело, чего они вытворяют.— А ты думал! — подхватил моторист. — Я в армии служил в Кировской области, к нам такие бегали с поселка — лет по шестнадцать, вот чес-слово, не брешу!— Ладно трепаться-то, — строго сказал Петрович. — Вас послушать, так и молодежи хорошей не осталось… Одну похабель кругом себя видите…— Так их, шеф, — подмигнул такелажник Юрка, самый молодой член бригады. — Не теми глазами смотрят, паразиты, ничего светлого не замечают.— Во, еще и самописка тут, — сказал Грибов, пошарив в портфеле и вытащив из внутреннего кармана хромированную шариковую ручку. — На четыре цвета, мощная штука. Федь, ты это продуй тоже, может, еще и сгодится. А в кошельке-то бренчит, слышите? Ну, братцы, будет чем захмелиться сегодня!Но в кошельке оказалось немногим больше полтинника, и Грибов, притворно сокрушаясь, ссыпал монетки обратно, бросил следом найденный там же маленький плоский ключ от английского замка и положил кошелек возле просыхающих книг.— Ладно, сдадим это дело по принадлежности. Надо будет через адресный стол узнать, где проживает.— Фамилия-то там есть? — спросил Петрович.— Есть, она шариковой писала, не размыло. Ратманова Ве-ро-ника. Ничего фамилия, прямо как в театре.— Может, из артистов?— Ратманов — это музыкант был такой, — сказал моторист.— Музыкант — Рахманинов, — поправил Грибов, — читал я про него.— Ратманов? — спросил слесарь. — Я на Урале знал одного парня, тоже звали Ратмановым… Может, путаю? Да нет, точно, Ратманов Славка. Хороший парень, только жизнь у него не сладилась… между прочим, это если вот так рассказать — не поверишь…— Ну ладно, ребята, кончай перекур, — вмешался Петрович. — Пошабашим, тогда травите хоть до ночи, а сейчас надо вкалывать, работа сама не сделается…На другой день найденный портфельчик окончательно привели в порядок, надраили и покрыли лаком замочек, сложили внутрь просушенные, хотя и безнадежно покоробленные книги, и даже ручку четырехцветную починили, только синий стерженек не хотел выдвигаться, но, может, его заедало и раньше. Вечером Саша Грибов завернул все хозяйство в бумагу и унес с собой в общежитие.Прошла неделя, покуда он выбрал наконец время забежать в киоск «Мосгорсправки» и выяснить адрес этой самой растеряхи по имени Вероника. Грибов был человек занятой, учился в вечерней школе и еще готовился к важному делу — женитьбе; они с Жанной уже подали заявление на пятнадцатое июня. А узнать адрес — это нужно потерять полчаса, не меньше. Так он и откладывал это дело со дня на день.Наконец бланк адресного стола — Ратманова Вероника Ивановна, г.р. 1953, Ленинский проспект, дом такой-то, корпус такой-то, квартира такая-то — оказался у него в руках, но и тогда дело это не намного продвинулось вперед, потому что жил Грибов у Марьиной Рощи, и съездить оттуда на другой конец Москвы было при его теперешней занятости не так-то просто.А потом, честно говоря, ему уже стало не до того. Пятнадцатого, воскресным утром, такси цвета «белая ночь» с золотыми, словно выломанными из олимпийской эмблемы кольцами доставило Сашу Грибова во Дворец бракосочетания на улице Щепкина, и кончилась, братцы, его холостая водолазная жизнь. Народу во дворец привалило — страшное дело: кроме бригады в полном составе были еще ребята из общежития, и парни и девчата из вечерней школы, и ребята из других бригад, где он работал раньше, и двое оказавшихся проездом в Москве корешей, с которыми он служил на Краснознаменном Северном флоте, и девчата из общежития Жанны, и ее однокурсники по вечернему техникуму, и просто так. Понятно, напастись такси на такую ораву нечего было и думать, поэтому молодые тоже решили из солидарности идти пешком, и по окончании церемонии вся толпа валом повалила к месту основной гулянки — благо это было тут же рядом, в Безбожном переулке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21