Моя щека больно терлась о нагретую солнцем кольчугу, а руки были крепко привязаны к седлу. И это не было сном.
Я закусила губу и помотала головой. Где я? Куда меня везут?
– Очухалась, – сказал грубый голос.
– К Киеву вовсе очнется, – добавил другой. – И все расскажет светлому князю Святополку. Не захочет добром, заставим силой. Нам нужен наш князь.
О чем он говорил?
– Кто вы? Куда меня везете? – слабо шепнула я.
Сбоку мелькнула тень. На сей раз Апонница был без шлема. Светлые волосы струились по его плечам, а длинный нос нависал над рыжими усами, словно вороний клюв. С покрытой головой он выглядел лучше…
– Стерва, – – пробормотал Апонница.
Мне захотелось заплакать. В чем меня винили?
– Красивая стерва, – угрюмо повторил он, – и хитрая… Ничего, в Киеве тебя обломают… Все расскажешь, как миленькая.
Мне стало страшно. Очень страшно.
– Что расскажу?
– Все. – Апонница подхлестнул коня и ускакал куда-то вперед.
– К Святополку тебя везем, в Киев, – уже мягче пояснил всадник за спиной. Я не смогла обернуться. Шея словно одеревенела.
К Святополку? Зачем? Он убил Улеба… И Старика… Он и меня убьет…
– Не надо! – выкрикнула я. – Не надо в Киев! Не надо!
Они остановились. Апонница вынырнул из слепящих солнечных лучей, как будто только и ждал моего крика.
– Почему? – холодно спросил он.
Я зажмурилась и постаралась успокоиться. Все оказалось правдой. И эти воины, и Горясер, и боярский заговор. Сон превратился в страшную явь. Но что же я наговорила им ночью? Кажется, проболталась о заговоре…
– Святополк – убийца, – смиряясь перед неумолимостью правды, прошептала я. – Он приказал вышегородским боярам убить Бориса. Он…
Договорить я не успела – краем глаза заметила летящий в лицо кулак и услышала:
– Врешь, сучка! Святополк – брат нашего князя ! Княжью кровь чернишь, стерва!
А потом стало темно и тихо.
10
Анастас метался по пустой клети, теребил веревочный пояс и стонал сквозь зубы. Неужели на старости лет удача отвернулась от него? Неужели эти черные дни никогда не кончатся? А может, обратиться за помощью к митрополиту? Он поможет… Или, наоборот, постарается окончательно смять старого, неугодного киевскому князю настоятеля и поставить на его место своего, помоложе и поизворотливей? Нет, митрополиту жаловаться не стоит… Но что же делать?
Со смерти Владимира Святополк словно поставил меж собой и Анастасом невидимую стену. Игумен сочинил немало хвалебных служб в честь нового князя, но Святополк не простил… А все из-за проклятого наемника! И откуда он только выполз, из какой змеиной норы?! Горясер… Имя-то какое пакостное…
Пальцы настоятеля лениво перебрали несколько грамот. Одна с шуршанием упала на пол и осталась лежать там нелепым белым комком.
«Совсем как я, – подумал херсонесец, – одинокая, никчемная… Только ее сбросила моя рука, а меня – чужак-наемник. Этот тупоголовый безродный пес вошел в княжий терем, как в собственную избу!»
Анастас вздохнул и поднял с пола смятую бересту. За дверью раздалось знакомое шуршание рясы.
– Отец игумен! – Чуть не зацепившись за порог, в клеть ввалился молоденький чернец. – Отец игумен!
Анастас удрученно покачал головой:
– Разве подобает так спешить служителям Господа?
Чернец осекся и склонил остриженную в кружок белобрысую голову. Его щеки пылали, а губы тряслись от желания поведать новости.
«Ничего, потерпит. Пусть наберется должного уважения к своему игумену…» – Анастас неторопливо сложил бересты на стол и повернулся к мнущемуся в нетерпении монаху:
– Что же тебя привело, сын мой?
– Князь Святополк зовет тебя.
Анастас чуть не подпрыгнул от радости.
– Ступай, сын мой, – сдерживая восторг, кивнул он чернецу.
– Но князь велел спешно… – забормотал тот.
– Ступай, – повторил Анастас. – Все в руках Божьих. Приду, как смогу.
Дверь за чернецом закрылась. Херсонесца так и подмывало броситься за ним, пробежать по узким коридорам к терему, распахнуть двери Святополковой светлицы, войти туда и, победоносно глядя на князя и его псов-бояр, спросить: «Чего звал, Окаянный?» – но он сдержался, не спеша прошествовал через храм, поговорил с трущимися возле усыпальницы убогими, вышел во двор, потоптался на старых ступенях и только потом направился к терему.
Там его уже ждали. Высокий и тощий, чем-то похожий на вяленую воблу варяг Рикон стоял на крыльце и сердито оглядывал двор.
– Где тебя носит, игумен?! – едва увидев настоятеля, зарычал он. – Заждались уже!
– Постыдись, воин, – сжимаясь в неясном предчувствии, ответил Анастас. Неуважительный тон варяга и его грубые слова не походили на приветствие. Может, случилось что-то непредвиденное? Может, из Тмутаракани приехала жена Святополка и привезла епископа Реинберна? Проклятый поляк мог возжелать его места при церкви… Хотя вряд ли… Анастас первым узнал бы о его приезде. Нет, тут крылось что-то иное.
Продолжая размышлять, он прошагал за варягом в палаты. Святополк ждал в горнице. Метался из угла в угол и что-то бурчал себе под нос. В дальнем углу, за выступом, замер Горясер.
– Анастас! Наконец-то! – кидаясь к настоятелю, выдохнул Святополк. – Пойдем. Скорее.
– Я всегда готов послужить тебе, светлый князь. Жаль, нечасто кличешь, – с упреком сказал Анастас. Его распирало от гордости. Так, так! Пусть этот волк-наемник полюбуется, как его привечают!
– Хватит разговоров. – Святополк потянул Анастаса к дальним, «черным» дверям. – Пойдем же…
Первым вышел Рикон, за ним князь. Шагнув в полутьму коридора, херсонесец заметил, как наемник отделился от стены.
«А если это ловушка? – мелькнуло в голове игумена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96