Она порылась в сумочке, протянула Лобстеру телефонную карточку. — Возьмите!— Я быстро, я сейчас! — пообещал Лобстер. Он Оросился к ближайшему автомату. Сунул карту в щель, набрал номер. Долго никто не подходил, наконец раздался сонный голос Никотиныча:— Слушаю.— Это я, Лобстер. — Он прикрыл трубку ладонью. — У меня беда. Белка, которую я это… В общем, она сейчас мертвая лежит у меня дома.— Я уже сплю. Ты что, напился? Сколько сейчас?— Не знаю. Три, наверное.— Охренел совсем? Иди проспись! — В трубке раздались короткие гудки.Лобстер ругнулся и снова набрал номер.— Никотинчик, миленький, я не шучу — она мертвая! Честное слово! Я боюсь туда идти. Приезжай!— Блин, Лобстер, я тебя точно когда-нибудь грохну за твои шуточки! — последовала небольшая пауза. — Ладно, выезжаю.— Я тебя около арки ждать буду!Лобстер хотел вернуть девушке карту, но около магазина уже никого не было — компания испарилась. Ну и ладно — на карте осталось всего три единицы.В течение сорока минут, пока не было Никотиныча, Лобстер ходил взад-вперед около ночного магазина, не решаясь войти через арку во двор. Купил бутылку пива, чтобы хоть как-то отвлечься. Бутылка плясала в его руке, как у алкоголика с десятилетним стажем.Наконец к арке свернула допотопная «копейка» Никотиныча. Лобстер сел в машину. Никотиныч загнал «Жигули» во двор, припарковал рядом с дверью подъезда.— Ну, рассказывай, алкаш!Лобстер, сбиваясь и путая слова, рассказал Никотинычу о вечере: как встретились с Белкой, как сидели в баре, потом поехали к нему…— Что за дурь? — поинтересовался Никотиныч, когда он упомянул о волшебных каплях, после которых мир меняет свои очертания.— Не знаю, — пожал плечами Лобстер.— Не знает он! Скоро совсем с катушек съедешь! Ладно, сиди в машине и жди меня. Я быстро. Ключи! Лобстер протянул Никотинычу ключ.— Там просто. Бороздкой вниз и два оборота направо, — попытался объяснить он.— Разберусь, — кивнул Никотиныч. Он выбрался из машины. — Если понадобишься, позову.Лобстер вздрогнул от грохота захлопнувшейся металлической двери подъезда. Он вдруг представил себе, как они с Никотинычем выносят завернутую в покрывало Белку, запихивают труп в багажник. Его передернуло. Лучше милицию вызвать…Послышался свист. Лобстер открыл дверцу и глянул вверх. На освещенном балконе стоял Никотиныч. Он призывно махнул рукой.— Поднимайся. Все в порядке, — сказал он тихо.Что значит в порядке? Лобстер заскочил в подъезд, побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.Никотиныч ждал его у открытой двери квартиры.— Заходи-заходи, не стесняйся, — пригласил он.Лобстер осторожно заглянул в комнату. Постель была пуста. Скомканное одеяло, подушки — все лежало так же, как час назад…— Где она? — спросил он шепотом.— Белка? В голове она у тебя, понял? В башке твоей дурьей!Лобстер присел на корточки посреди комнаты, огляделся. Увидел пластмассовый пузырек на полу, поднял его.— А это что?— Дерьмо, которое вы в нос капали? Дай-ка! — Никотиныч подошел к открытой балконной двери и швырнул пузырек в темноту. — Алкоголик, наркоман, тунеядец!— Но я же видел! Она мертвая лежала! — Лобстер никак не мог прийти в себя. — У нее шрам на шее был! — Он провел ладонью по своей шее.— На себе не показывай. — Никотиныч прикрыл дверь балкона. — Объясняю для дураков: то, что ты видел, был глюк. Пока ты ходил, она свалила. А у тебя от дури крыша съехала. Не знаешь, чем девки промышляют? Она тебя обчистила, а ты даже не заметил! Бабки проверь.Лобстер стал шарить по карманам одежды, висящей на стуле. Деньги были на месте. Он протянул Никотинычу мятые купюры: — Вот!— Странно, — задумчиво сказал Никотиныч. — Ну, значит, просто убежала. Может, тебя испугалась. Подумала, что ты сексуальный маньяк. Ладно, я поехал. Весь сон мне, скотина, перебил! — Он направился к входной двери.— Я не могу здесь. Мне страшно! — жалостливо сказал Лобстер.— Поехали ко мне, — предложил Никотиныч. — С утра за работу сядем.— Нет, я лучше к матери.— Ну, как хочешь, — пожал плечами Никотиныч. — Не пей сегодня больше, Лобстер! SEARCH Лобстер махнул на прощание Никотинычу рукой, набрал код на двери и зашел в подъезд. Около подъезда он заметил припаркованный «форд». Это была служебная машина матери. Значит, шофер у нее. Только его сейчас еще не хватало!Подъезд был ярко освещен, за стеклянной перегородкой среди цветочных горшков в кресле восседала консьержка — баба Таня. Несмотря на ранний час — было около пяти утра — она не спала.— Здрасте! — кивнул Лобстер.— О, явился — не запылился, блудный сын! — насмешливо произнесла баба Таня. — Мамаша-то не ждет, поди! Андрюха у нее.— Знаю, — мрачно кивнул Лобстер.— Пил, гулял, веселился?Лобстер заглянул в почтовый ящик. На дне ящика белел конверт. Лобстер достал ключи, открыл дверцу.— Живешь-то где теперь?— На «Шаболовской», — сказал Лобстер. Он подумал, что надо немедленно заняться поисками новой квартиры. Завтра же повесит объявление в Интернете.На конверте стоял прямоугольный штамп. Какое-то кладбище. Название не пропечаталось. Лобстер удивился. Может, не в тот ящик бросили? Нет, адрес матери — квартира 147.— И охота тебе по углам болтаться? — не унималась баба Таня. — Квартира четырехкомнатная. Заперся себе и живи. Никому не мешаешь. Я вот двадцать семь лет в коммуналке прожила.Лобстер вскрыл конверт. Это была ксерокопия. Фамилия вписана шариковой ручкой. Какой-то Швецов Виталий Всеволодович. «В связи со строительством автотранспортной развязки администрация извещает Вас, что в октябре этого года кладбище будет снесено. Вам будет предоставлен специальный транспорт для захоронения останков вашего родственника на Богородском кладбище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76