Без помощи Поула это заняло полчаса.
Когда я закончил. «Альдебаран» пошел спокойней, имея по одному парусу на каждом конце: кливер впереди и парус на бизань-мачте на корме Напряженность немного ослабла. Судно перестало рыскать и снова стало слушаться автопилота.
— Чертовски медленно, — выразил недовольство Поул, когда я, весь взмокший, вернулся в кокпит.
— Лучше быть в безопасности, чем потом кусать себе локти, — сказал я.
Небо стало мрачным и туманным, солнце опоясало грязное серое кольцо. Внизу, в салоне, потрескивало радио. Шли штормовые предупреждения для районов Бискайского залива и мыса Финистерре. А мы как раз угодили в это место. Радиопрогноз предсказывал нам западный штормовой ветер с последующим переходом в северо-западный.
Я сошел вниз, оставив яхту на автопилоте. Поул занимался своим обычным делом — готовил себе сандвич с ветчиной и жевал его. Я подождал, когда он закончит, сделал сандвич для себя и сказал:
— На нас идет шторм.
— Я слышал прогноз погоды.
Салон сильно кренился каждый раз, когда «Альдебаран» зарывался носом в волны. Я пробрался к навигационному прибору и нажал кнопку. В полутьме салона засветились цифры на табло. Мы находились в пятидесяти пяти милях к западу от мыса Финистерре, у северо-западной оконечности Испании.
— Ну и что вы собираетесь делать? — спросил я.
— Искать укрытия.
Я ответил:
— Мы не успеем достичь берега к ночи. К тому времени сила шторма будет восемь, а может быть, и девять баллов. Как вы пойдете впереди шторма?
— Я не буду этого делать! — Его голос был чуть выше и тверже, чем следовало бы. — Я командую этой проклятой посудиной.
Это было сказано холодным тоном, но я заметил, что на висках у него выступил пот.
Я вспомнил, что говорил мне Генри: «Не спускай с этого типа глаз». И ответил:
— Мы оба идем на этой яхте. Генри Макферлейн требует, чтобы мы доставили ее в Марбеллу в целости и сохранности. И вы, выполняя данное вам поручение, хотите того же самого. Я же заинтересован, чтобы Генри получил за эту яхту деньги, которые ему причитаются.
Он смотрел на меня и, казалось, готов был ударить, но понимал, что я прав.
— Надо еще убавить паруса, — посоветовал я настолько дружелюбно, насколько мог. — Тогда мы получим шанс немного вздремнуть.
На палубе ветер обрушился на нас холодной лавиной. От его порывов угрожающе скрипел такелаж. «Альдебаран» кренился так сильно, что его борт черпал воду. Я пробрался на корму и взял три рифа на парусе бизань-мачты. Парус был так стар, что на ощупь напоминал старую замшу.
Теперь и Поул начал помогать мне, у него уже не возникало вопроса, оставаться у штурвала или нет. Мы с трудом пробрались вперед на фордек. Надо было убрать кливер, который крепился на бушприте при помощи шкива. Я ослабил его, а Поул подполз на коленях и потянул на себя.
Шкив не двигался с места.
— Заело! — закричал он.
— Иду! — ответил я.
Он смотрел на бушприт. «Альдебаран» находился в этот момент на гребне волны. Под ним разверзся пятнадцатифутовый провал. Потом яхта стремительно упала вниз, ее нос зарылся в зеленую воду, и над нами прокатился водяной вал, от бушприта полетели белые струи воды. Поул посмотрел на меня: его лицо было бледным. Я знал, о чем он сейчас думает. О том, что там, в салоне, он вел себя не лучшим образом, и теперь это как-то надо исправить.
Он закрепился и начал продвигаться вперед по бушприту. И сумел добраться до нужного места. Я смотрел, как напряженно дергались его плечи, когда он пытался высвободить заевшую снасть. И тут я увидел эту волну.
От основания мачты, где я находился, мне были хорошо видны бушприт и в восьми футах на нем фигура Поула в куртке с капюшоном. Как раз за ним поднималась громадная серая стена, рычащая и клокочущая. Он поднял голову. Внезапно наступило мгновенное затишье, созданное прикрытием этой исполинской волны. В этот миг тишины я услышал его крик и увидел, как он начал судорожно пятиться назад, к основанию бушприта. Когда нос яхты воткнулся в стену воды, верхушка гребня загнулась вперед, нависая над Поулом. Я бросился к нему, схватил его страховочный линь и сильно потянул на себя. Потом поймал его за куртку и вытянул на палубу. И тут ударила волна.
Она прошлась по яхте, как бульдозер. Меня перевернуло вниз головой, что-то прошлось по лицу, я невольно открыл рот, чтобы закричать, но тут же захлебнулся. Меня резко дернуло за верхнюю часть груди. Я подумал, что это страховочный линь. Мои ноги болтались в воде, как флаг под напором ветра. Это конец, подумал я. Мы пропали.
Но толща воды перед моими глазами стала постепенно светлеть. Я снова мог дышать. Волна прокатилась дальше, к корме. Моя правая рука все еще судорожно что-то сжимала: это был капюшон Поула. Капюшон был пристегнут к куртке, а Поул все еще был в ней. Я закричал:
— Вы в порядке?
Он шевельнулся и повернул голову.
— О Боже! — только простонал он.
Я посмотрел на конец бушприта. Заевший блок снесло. И парус тоже.
— Помоги мне, — попросил я. — Штормовой кливер. Помоги же.
Он не двинулся. Тогда я открыл люк парусного отсека, выхватил штормовой кливер и кое-как поднял его на мачту. Когда я управился с этим, Поул был уже на корме.
Я перевел кливер на подветренную сторону, прошел на корму и закрепил руль. «Альдебаран» развернулся по ветру и лег в дрейф, принимая волны правым бортом. Это все, что можно было сделать в тот момент. Я сошел вниз.
На диванчике, прямо в мокрой одежде, спал Поул. Я решил, что это шок и накрыл его одеялом. Сам я не испытывал ужаса. Я дозаправил генератор, запустил помпы. Потом сел в углу и стал ждать.
Ветер постоянно усиливался, штормило все больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75