Вот я и сходила. В унитазе плавал окурок. Со следами губной помады.
— Вот это уже кое-что! — наконец-то в голосе Убахтина прозвучало нечто похожее на одобрение. — Почему же этот окурок не увидели мои ребята?
— Уж очень он был похож на какашку.
— А, тогда другое дело, тогда я их прощаю. Хотя прощения они не заслуживают. Почему же вы сразу не сказали об этом окурке?
— Не думала, что это вам интересно. Тем более я только вышла из туалета, все обратили на меня внимания, я смутилась, немного растерялась и... И забыла.
— Лукавите, Екатерина Сергеевна.
— Это не лукавство.
— Что же это в таком случае?
— Кокетство.
— О! — произнес Убахтин и, кажется на этот раз, в его голосе прозвучало даже нечто похожее на восхищение. — Тогда ладно, тогда простительно. Хотя я допускаю, что вы уже и убийцу вычислили?
— Боюсь ошибиться, Юрий Михайлович.
— Это похвально.
— Ты бы, Юра, отправил все-таки эксперта в балмасовскую квартиру, — не выдержал Гордюхин. — Время идет, дело к вечеру, глядишь, они бы уже сегодня ответили на вопрос — есть отпечатки, нет их... Чего тянуть-то?
— Да отправил я ребят, отправил, успокойся. Когда ты позвонил, я тут же отправил. Должны прийти с минуты на минуту. Сам жду и весь сгораю от нетерпения. Опять же хочу порадовать нашу понятую, — Убахтин чуть склонил голову в сторону Касатоновой. — Ее ведь идея проверяется, ее мысль ищущая и неспокойная! Хотя и несколько запоздалая.
— Запоздалая она или нет — еще неизвестно.
В этот момент без стука распахнулась дверь и на пороге появился эксперт.
Глаза у парня блестели, дышал он часто, видимо, на третий этаж взлетел, прыгая через ступеньки.
— Ну? — Произнес Убахтин и только после этого чуть слышного вопроса Касатонова почувствовала его нетерпение. И поняла замедленность следователя, его вроде бы равнодушие к разговору — он просто весь затаился, сжался в ожидании эксперта.
— Есть, Юрий Михайлович! Есть контакт!
— Кого с кем?
— Преступника с пультом. Там круглая большая кнопка! И на ней самый центр отпечатка в полной неприкосновенности. А с противоположной стороны еще один палец во всей своей первозданной красе!
— Лишь бы это был не балмасовский палец.
— Наверняка не его! Если бы он решил выключить телевизор, то ему не было никакой надобности отмечаться и на другой стороне пульта. Он бы и так дотянулся.
— Вывод? — воспрянувшим голосом спросил Убахтин. — Вывод все тот же — нет такого преступника, который не оставил бы следов. Следы всегда остаются, Екатерина Сергеевна! Что бы вы мне не говорили, в чем бы вы меня не убеждали! — Убахтин азартно потер ладонями одна об другую и Касатонова кажется даже почувствовала какая там сейчас между ладонями возникла температура.
— Да я вроде бы ничего такого не говорила, — Касатонова растерялась от слов Убахтина.
— И я о том же, Екатерина Сергеевна! — воскликнул следователь и она увидела, что и глаза его ожили, и движения приобрели какую-то осмысленность. До прихода эксперта жесты Убахтина казались ей бестолковыми, ненужными, случайными, короче говоря, глупыми. Да, жесты бывают глупыми, позы бывают дурацкими, взгляды тупыми, когда нет в тебе куража, а для куража искра нужна, запал, какой-никакой бикфордов шнур.
— Все! — Убахтин резко поднялся со своего стула, прошелся по кабинету из угла в угол по диагонали и остановился перед экспертом. — Дуй в лабораторию, проявляй, закрепляй, трави эти отпечатки всеми своими растворами, кислотами, ядами, но чтобы через час фотографии — увеличенные, четкие, красивые, пусть даже мокрые, лежали на моем столе!
— Понял!
— Постой! А что ты нашел в туалете?
— Юрий Михайлович... Как вам сказать... Ведь за время осмотра мы же почти все посетили это скорбное место, все там отметились по разным причинам... — Но после меня! — успела вставить Касатонова. — До меня там никого не было. Иначе бы не плавал окурок в унитазе.
— Так это был окурок! — раскаянно протянул эксперт. — Я видел этот комочек, видел... Но решил, что хозяин не слишком тщательно спустил воду.
Виноват!
— Задача ясна? — спросил Убахтин у эксперта и тот мгновенно исчез за дверью. — Ну что сказать, — Убахтин виновато развел руки в стороны. — Без ошибок не бывает. Главное — их осознать, искренне покаяться и немедленно исправить. Верно говорю, Коля? — спросил Убахтин у участкового.
— Верно, Юра, все верно. Я всегда знал, что на тебя можно положиться.
— Да, я такой, — Убахтин взял, наконец, конверт, который все это время лежал на столе. — Теперь займемся фотками.
Следователь вынул пачку касатоновских снимков и аккуратно разложил их в ряд на столе. Яркие, цветные, бликующие, они могли показаться даже праздничными, если бы не их зловещее содержание. Увеличенные в два раза по сравнению с убахтинскими, снимки производили более сильное впечатление. Над ними Убахтин разложил снимки, сделанные его фотографом. Он отобрал только те, которые совпадали по содержанию с касатоновскими, поэтому выкладывать все три десятка, нащелканные экспертом, надобности не было.
— Значит, Екатерина Сергеевна, вы утверждаете, что ваша квартира взломана и обесчещена именно из-за этих фотографий? Я правильно вас понял?
— Во всяком случае дверь была взломана, квартира превращена в какое-то месиво, а когда я все расставила по местам, оказалось, что ничего кроме мыльницы и конверта со снимками не пропало.
— Но так могло случиться, если воров просто кто-то вспугнул! Они заглянули в конверт, увидели, что снимки необычные, криминальные, это их заинтересовало, но на площадке раздались голоса или что-то в этом роде, а? Вы не допускаете такого развития событий?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63