Подняв глаза, он увидел сидящих перед ним двух оперативников. Они смотрели на него с легким укором, но в их позах ему привиделась и некоторая готовность действовать. Подперев щеки кулаками, Пафнутьев некоторое время молча разглядывал их, прикидывая какое бы им задание дать, и все никак не мог придумать, поскольку картина преступления была ему ясна, участники известны и теперь наступала весьма щекотливая часть расследования, когда важно было определить, когда брать в первую очередь, с кем повременить, куда нанести очередной удар.— Какие новости из управления общественного питания? — спросил Пафнутьев. — Там были ревизии, разоблачения?— Ничего серьезного... Небольшие обвесы...— Это как понимать — небольшие?— Ну... Вместо пятисот граммов отвешивали четыреста... Но это по отдельным магазинам, отдельные продавцы... В масштабе управления — полный порядок.— Почему вы решили, что в управлении полный порядок?— Нам показали документацию.— Вы что же думаете, в управлении покажут вам какую-то другую документацию? Ладно, дальше неинтересно... Слушайте внимательно... Вот номер мотоцикла... Мне нужен и он, и его хозяин. Будьте осторожны. Возможны неожиданности...— Павел Николаевич... Мы в общем-то зашли попрощаться... Нам сказали, что ты отстранен и мы будем работать с другим следователем.— Так... Ну, хорошо. Вы попрощались? А теперь идите. И чтоб духу вашего в этом кабинете больше не было.— Что ж ты так, Павел Николаевич, — начал было Ерцев, но Пафнутьев в бешенстве перебил его.— От вас воняет, ясно? Воняет! Выметайтесь!— Как бы от тебя не завоняло, Павел Николаевич, — сказал Манякин с улыбкой. — Как вон от того копыта, — он кивнул в сторону лошадиной ноги.— Вон! — Пафнутьев замахнулся телефоном и оперативников вымело из кабинета.«Спокойно, Павел Николаевич, спокойно, — сказал себе Пафнутьев, снова усаживаясь за стол. Он не испытал ни раздражения, ни раскаяния в своем столь несдержанном поведении. Эта вспышка окончательно погасила все алкогольные недомогания, и он снова чувствовал себя свежо. — Этот день еще мой и Анцыферов не сможет отнять его у меня. Колов забрал оперативников? Это он сделал напрасно. Будь они при мне — генералу было бы спокойнее. Что они могут сделать? Могут похитить мотоцикл... И у меня не будет никаких доказательств. Вот это уже плохо... В самом деле, убийца на крючке только благодаря мотоциклу. Достаточно утопить его в лесной луже, загнать в гараж и мне никогда ничего не доказать. Значит, срочно — мотоцикл... Но тогда вся банда получит предупреждение...»Вошел Анцыферов, изящно прислонился к косяку двери, с улыбкой посмотрел на Пафнутьева.— Как успехи, Паша?— У меня забрали оперативников. Как раз в тот момент, когда я собирался арестовать убийцу.— Это Колов. Я проговорился, что отстранил тебя от дела.— Все это у вас отлично разыграно. — Привет! — поздоровался он с вошедшим Дубовиком. — Но послушай и ты... У меня забрали оперативников в тот момент, когда я дал им команду арестовать убийцу, — эти слова Пафнутьев произнес уже для Дубовика.— Я дам тебе десяток оперативников, — Анцыферов все понял, забеспокоился. — Только задерживай, ради Бога. Приходи. Решим. Дадим. Похвалим за усердие. — И он вышел.В это время раздался телефонный звонок.— Слушаю!— Здравствуйте, — раздался в трубке вежливый голос, и Пафнутьев тут же почувствовал, что уже где-то слышал это воркование, но вспомнить не смог, очевидно, разговаривал с человеком вживую, не по телефону. — Вы занимаетесь делом по убийству Пахомова?— Занимаюсь.— Ровно в двенадцать часов дня... — говоривший помолчал, давая возможность Пафнутьеву усвоить сказанное. — Сегодня ровно в двенадцать часов дня у торгового центра... Там небольшой сквер возле поворота трамвая...— Знаю! — отрывисто сказал Пафнутьев.— Вы будете сидеть на голубой скамейке... Их там несколько, но голубая одна... К вам подойдет мальчик и передаст кое-какие документы. Они могут пригодиться.Все.Пафнутьев с недоумением посмотрел на трубку, из которой уже неслись частые гудки, и осторожно положил ее на рычаги.— Что, Паша? — спросил Дубовик. — Взятку предлагают?— Черт их знает... Может быть... Пока предлагают встретиться.— Ночью на кладбище?— Нет, в том-то все и дело, что нет... Средь бела дня, в оживленном месте... Какие-то документы...— Надо брать, — сказал Дубовик. — Может, подключить ребят? А? Взять в кольцо...— Бесполезно. Подойдет посторонний мальчик... Он ничего не знает. А документы он и так передаст...— Ну, смотри... А то как бы чего не вышло. Убийство тоже ведь средь бела дня... Со странной публикой ты связался, Паша... Они не прячутся в ночной темноте и потому неуловимы.— Ограниченно неуловимы, — поправил Пафнутьев. — В некоторой степени до определенного момента.— Пойдешь?— Конечно. Что еще остается следователю, отстраненному от дела. Но легкое беспокойство своим клиентам сейчас придам, — Пафнутьев быстро набрал номер. — Управление? Мне, пожалуйста, Голдобова. Занят? Совещание? Очень важное? А если он отвлечется на две минуты, город охватит паника, голод, одичание? Следователь Пафнутьев. Благодарю. Вы очень любезны, — последние слова Пафнутьев умудрился произнести таким тоном, что любой мог бы вскипеть от оскорбленности. — Илья Матвеевич? Всегда помнящий о вас Пафнутьев. Вы еще не возжелали дать показания?— А разве вы еще ведете это дело?— А разве нет?— Слухом земля полнится, Павел Николаевич, — улыбнулся Голдобов.— Видите ли, Илья Матвеевич, обычно до нас доходят только те слухи, которые мы сами желаем услышать.— Значит, продолжаете свою деятельность?— И весьма успешно.— Поздравляю.— Установлен убийца вашего давнего друга Пахомова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140