Доярки держат за ручки с двух сторон большую алюминиевую флягу. Обе в рабочей одежде и кирзовых сапогах.
— Лизавета! — крикнула Анфиса буфетчице чуть не от дверей. — Пиво ещё есть?
— Есть! — ответила буфетчица. — Навалом!
— Наливай сюда.
Доярки внесли флягу за стойку буфета и поставили рядом с бочкой, в которую был ввинчен насос.
Анфиса расстегнула верхние пуговицы телогрейки.
— Уф! Запыхалась! — сказала она, переводя дыхание. — Я уж думала, эти охломоны, — доярка окинула взглядом мужиков за столиками, — выжрали все. Слава Богу, не зря бежали…
— Сколько вам? — спросила буфетчица.
— Полную наливай.
— А сколько в неё входит?
— Пятьдесят литров.
— Молодец, Анфиса! — крикнул Геннадий Сурков, вздымщик леспромхоза, сидевший за столом рядом с буфетом. Он подмигнул ей, улыбаясь во весь рот: — Гулять так гулять!
— А что мы хуже вас? — сказала Анфиса. — Вам можно гулять, а нам нельзя? Наш сегодня праздник. Тоже будем гулять…
— А кто коров доить будет?
— Подоим. Не твоя забота.
— Эх, Анфиса! Где мои семнадцать лет? Дай-ка обниму тебя.
— Отстань. — Анфиса отбросила руку Суркова. — У меня есть кому обнимать.
— Так ведь, наверно, не справляется. Тут без помощника не обойтись.
— Пошёл к чёрту!
Нинка и Любка молча наблюдали эту сцену. Они опять пришли за сырками.
5
Доярки несли наполненную пивом флягу на ферму. Ферма стояла недалеко от дома Верхозиных, так что дояркам и девочкам было по пути.
— Мужики узнают, — сказала, посмеиваясь, Маргарита. — Будет нам на орехи.
— А пошли они!.. — ответила Анфиса. — Никакого от них проку. Давай поменяемся. Рука устала.
Доярки поменялись местами и пошли дальше.
— В самом деле, что это за мужик, — продолжала Анфиса. — если я его не уважаю? Я не уважаю своего Петьку. Дылда два метра ростом, а ума ни на грош. Дурак дураком. Был у нас в селе один человек, Павлуша, который мне нравился умный, красивый, и тот утоп…
Доярки шли впереди. Девочки отставали шагов на двадцать. Нинка, глядя на женщин, была явно чем-то озабочена. Когда подошли к калитке, она отдала Любке хозяйственную сумку и сказала:
— Ты иди домой, а я скоро приду. И пошла вслед за доярками.
— Ты куда? — спросила Любка.
Нинка остановилась, сказала приказным тоном:
— Иди, говорю домой!
— Ну куда ты пошла-то?
— Не твоё дело. Куда надо, туда пошла.
Любка открыла щеколду калитки и посмотрела вслед сестре.
6
В школьной оранжерее — обилие растений. Есть и цветущие розы. Ботаничка Елена Викторовна осматривала своё хозяйство вместе со сторожихой — бойкой старухой Еремеевной. Елена Викторовна ножницами подстригала некоторые растения, старуха поливала их из лейки.
Вошёл Завадский.
— С праздничком вас, дорогие женщины! — сказал он.
— О, кто к нам пожаловал! — воскликнула Елена Викторовна. — Какими судьбами? По-моему, впервые в жизни…
— Точно. Первый раз я зашёл сюда. Все как-то недосуг. А сегодня к вам большая просьба, уважаемая Елена Викторовна.
— Слушаю.
— Мне нужно штук пять цветков, — сказал Завадский.
— Вам!? — Елена Викторовна в изумлении широко открыла глаза, готовая расхохотаться.
— Да. Мне. А что тут смешного?
— Я? Нет. Я не смеюсь. Я просто так. Но извините. Виталий Константинович, это так неожиданно… Впрочем, сегодня восьмое марта. Многие мужчины дарят женщинам цветы.
Завадский смутился.
— Боже мой! Виталий Константинович! С вами что-то происходит… Хорошо, я нарежу вам цветов. Выбирайте сами, какие. нравятся.
— А я в них не очень разбираюсь. Какие дадите. На ваш вкус.
Елена Викторовна быстро сделала роскошный букет из роз. Завернула в плотную бумагу.
— Огромное спасибо вам, Елена Викторовна. — Завадский приложил руку к сердцу. — Буду обязан.
— Да что вы! Не стоит. Я рада услужить вам… — Елена Викторовна загадочно улыбнулась, — в такой ситуации… — Вдруг перешла на шёпот: — Скажите по секрету — кто она?..
Виталий Константинович смущённо улыбнулся, раскланялся.
Когда закрылась за ним дверь оранжереи, ботаничка повернулась к Еремеевне.
— Вот это номер! Он всегда и всем говорит, что убеждённый холостяк. Жениться второй раз не собирается. — Елена Викторовна недоуменно пожала плечами. — За три года после смерти жены ни разу никого не удостоил вниманием. Это уж я точно знаю. Он близкий друг моего мужа. Кто же, кто же тут объявился у нас?..
— Может химичка? — спросила Еремеевна. — Она холостая. И по литературе тоже холостая.
— Да что вы, Глафира Еремеевна! Они же совсем девчонки. Только закончили институт. А у него седина…
— Так ведь говорят в народе: седина в бороду, а бес в ребро.
— Все, конечно, может быть, но чтобы замухрышная химичка или эта ослица в юбке, которая литературу преподаёт?.. Нет, это маловероятно. Просто теряюсь в догадках. Совершенно не представляю, кто мог взволновать его так?
— А сегодня же и узнаем, — сказала Еремеевна. — В нашей деревне никакого секрета не утаить.
7
Галина Максимовна развернула сырки и сказала дочерям, которые сидели за столом:
— Ну и сырки вы купили. Эти ещё хуже. Совсем жёсткие.
Стала резать их тонкими пластиками. Положила на тарелку.
— У нас, кажется, ещё немного осталось варенья, — Галина Максимовна обратилась к Нинке: — Где оно?
— В шкафу на веранде, — ответила Нинка.
— Принеси.
Нинка нерешительно шевельнулась.
— Неси, неси… Чего уж там? Сколько его можно экономить. Сегодня праздник.
Нинка выскочила на веранду и пулей залетела обратно в дом, забыв про варенье.
— Виталий Константинович к нам идёт! — крикнула она с порога. — С цветами…
Галина Максимовна стояла у стола и нарезала чёрный хлеб. Она вздрогнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59