Но потом этой кропи стало так много, что она поднималась все выше и выше и, наконец, мои босые ноги оказались в ней.
Вначале кровь поднялась мне до щиколоток, потом до колен. Я испугалась и приподняла подол ночной рубашки. Но кровь прибывала так быстро, что вскоре она начала доходить мне до груди.
Она была горячей и липкой, а дождь все так же продолжал сыпать с потолка. Эти капли становились все крупнее и крупнее. Если раньше они были маленькими как горошины, то сейчас они стали как боб. Они с шумом падали в эту вязкую жидкость, которая заливала гостиную. Наконец, кровь поднялась мне до груди.
Я не знала, что делать и уже чувствовала, что кровь вот-вот поднимется мне до подбородка, и я утону.
Я попыталась вскочить на спинку дивана. Но знаете, тетя, было такое ощущение, мне было так тяжело двигаться, что я подумала — меня засасывает какая-то трясина, я завязла. Я даже не могла шевелить руками.
И вот, когда эта кровь поднялась до моего рта, я закричала.
Я начала молиться и просить:— Господи, спаси меня!
И в это мгновение кровь перестала подниматься и начала опускаться все ниже и ниже. Я уже видела свои плечи, грудь, руки. После того, как эта кровь исчезла, казалось, что все стены гостиной окрашены багряной блестящей краской. — Да успокойся же ты, Мэдлин, — миссис Палмер схватила свою племянницу за плечи и сильно встряхнула.
Очки упали на колени. — А? Что? Тетя, что такое? — Успокойся! Успокойся, Мэдлин, — на глазах у миссис Палмер стояли слезы. — Это все нервы, нервы, Мэдлин, мы просто все ужасно переволновались, ужасно испуганы. Наша психика не в состоянии сопротивляться. Это все нервы. Да, да, это все нервы.
Мэдлин провела вспотевшими ладонями по лицу, потом она принялась искать очки. Наконец, она надела свои очки и посмотрела на миссис Палмер.
Та вновь сжала руками виски, и вновь на ее глазах появились слезы. — Лора, моя бедная девочка, Лора, — шептала миссис Палмер. — Тетя, тетя, успокойтесь, не надо, а то я сейчас расплачусь.
Мэдлин гладила миссис Палмер по плечам, по коленям. Она хотела уже прильнуть к ней и поцеловать. — Лора, — тихо прошептала миссис Палмер. — Тетя, тетя, Лору мы уже не вернем, но мы всегда, всегда будем помнить о ней, каждый день. Каждый миг будем вспоминать нашу Лору, ведь я ее так любила. — Доченька, доченька, — миссис Палмер оторвала руки от своего лица, и крепко-крепко прижала к себе. — Мэдлин, девочка моя, Лора, — шептала она прямо в ухо Мэдлин, и ее голос был очень испуганным и нервным.
Мэдлин хотела сказать тете как она ее любит, но не успела. Послышались громкие шаги и веселый смех мистера Палмера. Он спускался сверху, ступеньки скрипели, он перепрыгивал со ступеньки на ступеньку, весело смеялся и хлопал в ладоши. Когда он сбежал в гостиную, миссис Палмер и Мэдлин разомкнули свои объятия и посмотрели на Лиланда.
Его голова была белой как снег. Седые волосы отлипали серебром.
На лице мистера Лиланда то появлялась, то исчезала сумасшедшая улыбка. — Лиланд, да ты совсем седой! — изумленно воскликнула миссис Палмер и приподнялась с дивана.
Мэдлин, сжав в руках чашку остывшего кофе, смотрела на мистера Палмера.
Тот еще шире улыбнулся, его губы растянулись уже не в улыбке: это был страшный оскал.
И тут мистер Палмер взъерошил свои седые волосы, подпрыгнул на одной ноге и принялся бегать вокруг дивана, на котором сидели женщины.
Мэдлин удивленно крутила головой, следя за теми па, которые выделывал мистер Палмер.
Тетя и племянница переглянулись. — Что с ним? — протоптала Мэдлин.
Миссис Палмерприложили палец к губам.
Мистер Палмер заверещал истошным голосом и примялся прыгать па одной ноге, как будто играл в классики.
Казалось, он вообще забыл обо всем, что происходило и последнее время. Казалось, что он забыл о своей дочери, о тягостных похоронах, о том, что его жена очень переживает и вот-вот может сорваться.
Он смотрел на всех веселыми безумными глазами.
Его губы то и дело растягивались в улыбке. Он прищелкивал пальцами как кастаньетами, стучал каблуком, отбивая такт никому не слышной музыки, вертелся волчком, приседал, раскидывал руки в стороны. — Эх! Эх! Эх! — вскрикивал он. — Какая прекрасная жизнь! Как все здорово! Какое яркое солнечное утро! — Дядя! Дядя! — попыталась остановить мистера Палмера Мэдлин. — О! Племянница! Как я рад тебя видеть! Какая красивая девушка! — Дядя! Дядя! Успокойся! — Зачем? Зачем мне успокаиваться? Мне хорошо, у меня прекрасное настроение. Думаете, я забыл, что Лора умерла? Нет, я это помню.
Миссис Палмер испуганно вжалась в спинку дивана. Она прикрыла лицо руками и едва сдерживала плач, который рвался из ее груди. — Лиланд, Лиланд, — дрожащим голосом прошептала она.
Но мистер Палмер не придал никакого значения словам своей жены. Он все так же отплясывал, бегая вокруг дивана, все так же вскидывал руки, и все также задорно хохотал. В уголках его рта появились сгустки пены, на глаза навернулись слезы.
Мистер Палмер приостановился, вытер носовым платком глаза и вновь весело захохотал:— Ах, Лора! Ах, Лора, девочка моя, мы сейчас вместе с тобой потанцуем. Я спою тебе песенку, почитаю стихи. А ты, Лора, споешь свою любимую песенку. Я помню, как ты пела на мой день рождения. — Мистер Палмер! Дядя! — попыталась успокоить и урезонить своего не на шутку расходившегося дядю Мэдлин.
Мистер Палмер жестом попросил Мэдлин замолчать. Та испуганно опустила глаза на ковер. Мистер Палмер остановился прямо напротив своей жены, сложил перед собой руки, поклонился, как будто бы он стоял на сцене, и начал читать стихи. — «Бормоглот», — громко произнес он название стиха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166