Например, ежегодно брать из Капитолия пятерых девочек… молодых женщин для работы здесь.
– Для какой работы?
– Ну, это, так сказать, в воздухе.
– Раз это в память о Донне, то работа должна быть хорошей. Не в обслуге.
– Отличная мысль, – сказал Макнейр. – Прямо в точку. Нортону претила эта бессмыслица. Донна погибла, и какой-то приспособленец по указке Эда Мерфи придумывает, как почтить ее память. Этому болвану наплевать на Донну; если бы Эд Мерфи велел ему, он бы устроил артиллерийский залп по любимой канарейке Уитмора.
Мерфи вышел на веранду.
– Вы уже закончили?
– Да, Эд. Бен подал мне прекрасную мысль.
– Держите друг с другом связь, – сказал Мерфи. – Сообщай Бену все, что ему потребуется.
– Ясно, – четким голосом ответил Макнейр. – Еще поговорим, Бен. Не забывай о партии в теннис.
Он торопливо пожал Нортону руку, дружелюбно помахал и ушел.
– Это твой новый подручный? – спросил Нортон.
– Он не так глуп, как кажется, – ответил Мерфи. – Что ты о нем скажешь?
– Напоминает ребят, с которыми я учился в колледже, – сказал Нортон.
– У него много толковых мыслей, – заметил Мерфи. Зазвонил телефон, и они оба вернулись в кабинет.
– Эд, я пойду.
– Подожди. Может, это тебя. – Он взял трубку, немного послушал, потом передал Нортону. Нортон покорно взял ее, внезапно испугавшись, что это президент собирается его утешать. Погладить, как изысканно выражались при одном из президентов.
– Алло?
– Бен, это Фил Росс.
– Да?
– Бен, слушай, я, кажется, ошибся насчет того лимузина. Было похоже, что там Мерфи и Хендрикс, но я видел их лишь мельком.
– Вчера ты был совершенно уверен.
– Сам знаешь, стоит чуть подпить, и становишься уверен во всем. Но теперь я не уверен, что это были они. Ты меня понял?
– Да, конечно, – сказал Нортон и передал трубку Мерфи. – Ты не теряешь времени, Эд.
– Люди могут ошибаться, – сказал Мерфи, пожав плечами. – Бен, мы с тобой союзники, имей это в виду.
– Ладно, Эд. Я пошел. Спасибо, что принял.
– Никаких проблем, Бен. Приму в любое время. И помни, что я сказал о работе.
– Да, конечно, Эд, – ответил Нортон и, ошеломленный, неуверенно вышел из кабинета. Лишь оказавшись снова на Пенсильвания-авеню, снова в реальном мире, он подумал, что Мерфи хитрил с ним.
7
У себя в кабинете Нортон обнаружил записку с просьбой позвонить сержанту Кравицу. Но вместо этого он позвонил на другой конец континента, и женщина с сильным английским выговором ответила:
– «Филдс продакшнз». Доброе утро.
– Это Бен Нортон из Вашингтона, мне нужен мистер Филдс. Мы познакомились в предвыборую кампанию Уитмора.
– Да, конечно, мистер Нортон, – ответила женщина уже не столь бодро. – Нам только что позвонили из… – Она умолкла, и потом в ее голосе опять появился сильный английский выговор. – Вы сказали, что работаете в Белом доме, мистер Нортон?
– Нет, я юрист, занимаюсь частной практикой, – признался он, браня себя за то, что не умеет лгать.
– Можно узнать, в чем суть вашего дела?
– Скажите мистеру Филдсу, что я друг Донны Хендрикс.
– Пожалуйста, не кладите трубку.
Дожидаясь ответа, Нортон просмотрел первую полосу «Тайме»; когда женщина наконец заговорила, голос ее был ледяным.
– Мистер Филдс в отъезде, и в ближайшее время связаться с ним будет невозможно.
– Когда он должен вернуться?
– Понятия не имею, – ответила дама из Палм-Спрингса, и в трубке послышался щелчок. Нортон вздохнул и позвонил Кравицу, тот попросил его приехать в управление полиции для дачи показаний. Нортон ответил, что немедленно едет.
В крохотной передней перед дверью отдела расследования убийств грустно сидели на обшарпанных складных стульях около дюжины унылого вида негров. За дверью в длинной тесной комнате около дюжины унылого вида белых горбились за обшарпанными старыми столами; кто пил кофе, кто курил сигару, кто заполнял бланки или говорил по телефону. Кравиц встретил Нортона у входа, предложил кофе, потом повел в противоположный конец комнаты, где были три одинаковые двери.
– Это камеры для допросов, – сказал Кравиц и ввел Нортона в первую комнатушку площадью десять квадратных футов. Там были старый металлический стол, два стула, зарешеченное окно, пишущая машинка, магнитофон, на стене висели наручники.
– Вы их приготовили не для меня, сержант?
Кравиц не улыбнулся.
– Садитесь, мистер Нортон. Попрошу вас ознакомиться с этим. Он подал Нортону небольшую белую карточку, там излагалось то, что ему было и без того известно о правах свидетеля в уголовном следствии. Перевернув ее, Нортон расписался на обороте. Затем начался допрос.
Час спустя, покидая отдел, Нортон находился под большим впечатлением от сержанта, чем прежде. Кравиц вел допрос спокойно и дружелюбно, но затронул все стороны дела. Нортон не говорил прямой лжи, но сообщил не всю правду, что тоже было наказуемо, хотя трудней поддавалось доказательству. О романе Уитмора с Донной и о рассказе Фила Росса он умолчал не потому, что эти подробности были несущественны – в любом обычном расследовании они оказались бы к месту, он решил, что лучше их пока не касаться, чем выложить слишком поспешно и тем самым навредить президенту, может быть, даже погубить его. Политика, как знал Нортон по опыту, сводилась к выбору между большим и меньшим злом; самым трудным было решить, какое из них меньшее. Он не знал, кому можно доверять в этом ошеломляющем деле, поэтому принял решение доверять только самому себе и задавать вопросы, пока не доищется правды. А выйдя из управления полиции на Пенсильвания-авеню, с рычащими машинами и торчащим слева куполом Капитолия, решил и то, куда прежде всего отправиться на поиски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85