Ессли ты не будешь делать то, что я тебе велю, я упрячу тебя в тюрьму Алькатрац, и ты там будешь находиться до тех пор, пока окончательно не сгниешь. Понял?
Он посмотрел на меня. Губы у него дрожали.
— Слушай, Кальцисмо, вот какое дело-то. Есть такие крупные важные вещи, ради которых вполне допускается совершенно без всякой вины засудить такую образину, как ты. И вот теперь выбирай сам, что хочешь. Ты делаешь все, что я тебе скажу, после этого я засажу тебя в тюрягу, где ты просидишь в одиночке всего месяц. И когда ты выйдешь на свободу, будешь держать свой люк полностью задраенным, нравится тебе это или не нравится.
Это с тобой случится, если ты сделаешь, что я тебя заставлю. Если же нет, все будет обстоять несколько иначе.
Ну, так что же ты выбираешь?
Он судорожным движением расстегнул воротничок сорочки и попытался остановить кровь, ручьями льющуюся из носа. Еще раз взглянул на меня и, кажется, принял решение.
— Хорошо, — сказал он. — Во всяком случае, слушаю вас.
— Отлично, бэби, — сказал я ему. — А сейчас переведи как следует дыхание и позвони по телефону. После этого мы с тобой уйдем отсюда. И пойдем мы недалеко. На той стороне улицы стоит машина с копами. Ты туда тихонько сядешь. Понял?
— Понял, — сказал он.
Он попытался встать, но, видимо, всякое движение причиняло ему изрядную боль. Вероятно, он чувствовал себя так, будто по нему проехал стотонный грузовике полным грузом.
Я помог ему. Он застонал, но все-таки благополучно добрался до телефона.
В половине двенадцатого я подкатил к задней двери клуба «Олд Вирджиния». Машину я оставил за деревьями. Потом пересек дорогу и прошел по лужайке. План местности я получил от Крельца.
Направо гравиевая дорожка вела к служебному входу, здесь в клуб загружали продукты. Дверь, конечно, заперта, но замок оказался несложным, я моментально с ним справился.
Вошел. Я оказался в длинном коридоре, по обеим сторонам которого находились комнаты, очевидно, кладовые. В конце коридора дверь была слегка приоткрыта. Оттуда слышались звуки джаз-банда.
Я пошел к этой двери и увидел еще один коридор, ведущий налево.
Заглянул в приоткрытую дверь. Небольшая комната, — по-моему, это был зал для репетиции оркестра. Я плотно закрыл дверь и запер ее, а ключ положил в карман. Потом вернулся назад и пошел по коридору, ведущему налево.
В середине коридора была железная винтовая лестница. Я начал тихонько подниматься по ней. Лестница привела меня прямо на третий этаж, и здесь из-под одной из дверей увидел полоску света.
Я тихо, на резиновых подошвах, подошел, толкнул дверь и вошел. Отличная большая комната, роскошно меблированная. У стены огромный письменный стол красного дерева, а за столом Джек Истри.
Крупный парень, почти такой же крупный, как я. У него четырехугольное лицо и лысая голова. Похож на первоклассную крысу, только, пожалуй, я этим сравнением оскорбил крысу.
— В чем дело? — спрашивает он.
Я немедленно снимаю роговые очки и прячу их в карман. Потом тем же манером беру стул, подвигаю его к столу и усаживаюсь.
— Дело вот в чем, — начал я. — Твое дело кончено, Джек. Да, ты конченный человек. Понимаешь? Я уже давно собирался поболтать с тобой. Мое имя Коушн.
— О, йе! Кажется, я слышал что-то о вас.
— Конечно слышал. Ты, вероятно, получил телеграмму от Зеллары, ту, которую я заставил послать. Я хотел дать тебе понять, что в это дело ввязался я.
Теперь мы с тобой побеседуем, Джек, а поэтому положи, пожалуйста, свои руки на стол впереди себя и не пытайся двигаться, а то ведь я могу и рассердиться.
Он сделал, что я ему велел, хотя, видно, был здорово этим недоволен.
Я встал, подошел к двери и запер ее. Потом вернулся обратно и посмотрел на него.
— Если тебе могут доставить удовольствие мои слова, так слушай. Мне известна твоя афера, все-все до мелочи. Каким образом я до всего этого дознался, никого не касается.
И прежде, чем я сделаю с тобой то, что я собираюсь сделать, нам нужно немножко поболтать. Прежде всего выслушай мое мнение о тебе. Я считаю, что ты самая проклятая вонючая крыса, которая когда-либо ходила на двух ногах. Хотя, пожалуй, есть еще одна такая крыса, как ты, это Ятлин, и даже еще подлая, поскольку он предал тебя.
Ты знаешь, я терпеть не могу вступать в переговоры с такими, как ты. Терпеть не могу договариваться с парнями, которым, видите ли, оказывается мало их обычных мошенничеств, убийств, шантажа, разврата. Им, понимаете ли, захотелось участвовать в делах международных, получить некоторую суммочку за изобретение нового газа.
Вероятно, тебе надоело заниматься индивидуальными убийствами, так сказать, убийствами в розницу, решил перейти к оптовым операциям? О'кей.
Ну вот, слушай, что ты сейчас сделаешь. Где-то здесь, в Чикаго, у тебя спрятана джеймсоновская половина формулы. Мне она очень нужна, и я ее непременно получу. Я ее действительно получу, понял?
Я получу ее всеми правдами и не правдами.
Я посмотрел на него и улыбнулся.
— Говорят, ты очень любишь делать ребятам парафиновые ванны, — продолжал я. — Ну, я сразу так далеко не пойду. Я качну с зажигалки, которую буду держать между пальцами твоих рук, и посмотрим, как это тебе понравится.
Я закурил.
— Когда ты выйдешь отсюда, тебя заберет Крельц, начальник полиции. Вы с ним совершите небольшую прогулку в полицейской машине, а потом он упрячет тебя в тюрьму, из которой ты никогда не выйдешь.
Но вот как Крельц и его ребята обойдутся с тобой, приедешь ли ты в полицию цел и невредим или тебе по дороге сломают половину ребер, а лицо будет похоже на пропитанную кровью губку, это все зависит от тебя. Ну, что ты будешь делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72