Зимой, когда лед на реках и озерах достигает трех метров толщины, вместо пароходика пускают многоместный снегокат. Лучшие времена для ребят острова - времена слишком тонкого и неустойчивого льда, где-то с неделю весной и осенью, когда не могут ходить ни пароходик, ни снегокат, и у маленьких островитян выпадают дополнительные каникулы.
Первого сентября мы с Ванькой впервые должны были вступить на борт "школьного" парома, и с большим удовольствием ожидали этот день - ведь такие поездки должны были стать для нас чем-то новым и необычным.
Еще одна причина нашего переезда на остров - давняя мечта отца о собственном доме. Мы ведь все эти годы жили в государственном жилье - одном из охотничьих домиков для начальника заповедника с его семьей и для почетных гостей. Если вы читали первую повесть, то помните все о нашем тогдашнем доме, да и о соседних точно таких же - в одном из которых отдыхал министр лесного хозяйства (я рассказывал, как мы спасли его от наемных убийц)... Короче, отец не устоял перед искушением, когда ему предложили приобрести великолепный старый дом на острове буквально за гроши.
Имело значение и то, что Соленый Скит расположен на самой границе заповедника, и поэтому отец мог продолжать работать так же спокойно, как прежде.
Мама возражала - не против переезда вообще, а против именно этого дома. Да, он был безумно красив, но, по её мнению, слишком велик и слишком стар. Его построил около ста пятидесяти лет назад самый богатый мельник и владелец лесопилок в наших краях - так что можете сами представить, какие хоромы он себе соорудил! Весь дом выдержан в традиционном стиле русского северо-запада - из огромных деревянных бревен, соединенных "в лапу", как это называют плотники, и весь, от конька крутой крыши до фундамента покрыт красивейшей прихотливой резьбой - и, думается мне, он привлекательнее многих стандартных помещичьих усадеб с их псевдоколоннами и закругленными балкончиками. Единственно, в чем мельник пошел против традиционного стиля это в том, что соорудил высокий каменный фундамент, в котором скрываются огромные сводчатые подвалы.
Во время революции - то есть, около восьмидесяти лет назад - дом был экспроприирован и национализирован. С тех пор его использовали очень по-разному - иногда самым неожиданным образом. В конце двадцатых - начале тридцатых годов в нем находилась штаб-квартира одного из первых авиаполков. Потом, когда полк перевели в другое место, и там, где была авиабаза с летными полями, ангарами и прочим, позволили застраиваться и селиться, дом переоборудовали в клуб с залом для танцев и кинозалом: народу на освободившееся место хлынуло много, и в те времена остров был намного населенней, чем сейчас. И, естественно, все хотели отдыхать и развлекаться. В доме проводились и политические митинги, и лекции, и заседания местного начальства. Танцы устраивали каждую субботу, а два или три раза в неделю на паромчике приезжал киномеханик с новыми фильмами и крутил кино. Здесь же проводились и новогодние детские утренники, и другие праздничные мероприятия.
Последние двадцать лет дом служил турбазой для "организованных" групп туристов. В то время автобусный туризм был очень популярен в наших краях, и народ валом валил на комфортабельных автобусах из Москвы, Санкт-Петербурга (тогда Ленинграда) и Вологды, чтобы полюбоваться природой и достопримечательностями наших мест. Дом снова переоборудовали внутри, поделили перегородками так, чтобы получилось как можно больше двухместных и трехместных номеров, в которых можно удобно переночевать перед тем, как двигаться дальше, на Кижи или в сторону Волги.
В последние годы автобусный туризм практически сошел на нет, и содержание дома стало непосильным для скудного местного бюджета, вот администрация и решила продать его любому желающему за символическую сумму, лишь бы переложить бремя содержания такой громадины в должном порядке на другие плечи. Первым делом, конечно, предложили отцу - как самому уважаемому человеку в наших краях, о котором знали, что он давно мечтает о собственном доме, но абы что брать не будет. Отец жадно ухватился за эту возможность, и в два дня были оформлены все документы, подписана и заверена у нотариуса сделка - и дом стал нашей собственностью.
Все это мы узнали из разговоров взрослых. Маму, как я уже сказал, сильно беспокоили размеры дома и его состояние.
- Ты понимаешь, в каком он виде, после того, как почти сто лет в нем хозяйничали люди, никогда не чувствовавшие себя его настоящими хозяевами и буквально измывавшиеся над ним? - спрашивала она у отца. - Как ты собираешься отремонтировать тридцать комнат двух этажей настолько, чтобы они стали пригодны для нормального проживания? Один ремонт будет несколько лет высасывать как пылесос все, что нам удается зарабатывать! И ты действительно считаешь, что нашей небольшой семье нужен такой безразмерный Ноев ковчег, в котором легко заблудиться, как в лабиринте? Не разумнее ли было бы подобрать что-то более соответствующее размерам и карману нашей семьи?
- Вот именно, Ноев ковчег, на котором мы все спасемся! - с улыбкой отвечал отец. - И не беспокойся о его состоянии. Он построен так основательно, что за все эти годы его не сумели сильно изранить, - да-да, отец сказал "изранить", будто говорил о живом существе. - Дома такого типа стряхивают с себя все попытки их изуродовать так же небрежно, как Топа отгоняет хвостом докучливую муху, - он кинул взгляд на нашего огромного, косматого и безухого "кавказца" - полностью, кавказскую овчарку, но Топа, как и многие "кавказцы", по воспитанию и складу характера был не пастухом, а феноменальным волкодавом - причем в его собственных жилах текла волчья кровь, потому что его прапрабабушка однажды сбежала в леса и вернулась "тяжелой", с щенками в брюхе, которые наполовину оказались волчатами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49