— Матиас нас провел, всех, — возобновил атаку калека. — Никакая яхта на него не падала. Увидев его, я сразу это смекнул, а кое о чем догадывался и раньше…
— Ерунда, — возразил мальчик. — Почему не предположить, что у вас была галлюцинация?
— Таких штук со мной не случается, — вздохнул Брюз, — и в этом вся проблема. Если бы я видел то, что не дано видеть другим, я стал бы настоящим скульптором!
— И все же это был не Матиас, — стоял на своем мальчик.
— Он… Постарел немного, но в общем-то почти не изменился. Не умер он, а толкнул под яхту кого-то вместо себя, и все поверили, что его расплющило в лепешку. Сделать это было не так уж трудно. Знаешь, как его опознали? По одежде и предметам, найденным в карманах. Остальное превратилось в собачий паштет! Почему бы ему не поменяться одеждой с кем-нибудь другим — бродягой или списанным с корабля матросом? Не хуже меня знаешь, что в порту полно проходимцев. Матиас мог встретить его в бистро, уговорить принять участие в безобидном розыгрыше и — обрушить ему на спину двухмачтовик.
— Чушь какая-то. Ваша версия хороша для полицейских романов, но в жизни такого не происходит.
— Вот паршивец! — Брюз даже присвистнул. — Знал бы ты, сколько людей пыталось выдать себя за умерших, лишь бы не угодить на фронт. В день «трагедии» на Матиасе была шляпа, не странно ли? Ведь он всегда ходил с непокрытой головой. Чуешь, в чем тут дело? Благодаря этой уловке рабочие на палубе не смогли как следует разглядеть лица того, кто оказался под днищем. Поэтому подмена и удалась. Бродяга занял позицию, как ему велели, не догадываясь, что его ждет. Матиас ведь мог наплести ему все, что угодно: речь, мол, идет о невинной шутке или что ему нужен дублер на время, которое он собирается провести с любовницей, — не знаю…
— Пустая болтовня, выдумки.
— Вовсе нет. Мне известны все подробности происшествия — я слышал рассказы парней с верфи, и каждая деталь прочно засела у меня в памяти. Возле места, где это случилось, есть будка для инструментов. Матиас завел туда бродягу и поменялся с ним одеждой. Позже, когда дело было сделано и поднялась суматоха, он, воспользовавшись паникой, поспешил исчезнуть, ибо это не представляло труда — ведь все смотрели в одну сторону! Я утверждаю — это было вполне осуществимо.
— Что за идиотизм, зачем это могло ему понадобиться? Ну, предположим, он выдал себя за умершего, а потом?
— А потом он стал рыскать вокруг усадьбы: смотреть, вынюхивать, чтобы наконец узнать правду. Надеялся, что после того, как он «сыграет в ящик», отец и Клер перестанут осторожничать, выдадут себя, и он, Матиас, воздаст им по заслугам. Он хотел узнать правду, вот зачем! Предоставить им возможность выдать себя с потрохами, поскольку больше не мог выносить неопределенности.
— Безумие какое-то…
— Да ведь он и был безумцем — помешался от ревности, как и его отец… Все Леурланы — сумасшедшие, это ни для кого не секрет. А все из-за кровосмешения: они издавна женились на двоюродных сестрах, их всегда преследовали навязчивые мысли. Не вчера это началось… Повторяю — Матиас жив. Вскоре после своей мнимой смерти он явился вооруженный до зубов, чтобы следить за женой, но только одного не смог предвидеть — отъезда Клер. Тогда он стал жить отшельником в лесу, никому не показывался. И провел там почти пять лет.
— Вы и раньше его встречали?
— Не доводилось. При немцах в лесу прятались партизаны, и я, услышав в кустах шорох, старался побыстрее прошмыгнуть по тропинке, чтобы не напороться ни на тех, ни на других. Мне, правда, не раз казалось, что он рыщет где-то поблизости, я ощущал его присутствие, но желания в этом убедиться у меня не возникало.
Мальчик не нашел, что ответить. Может, это и был бред, но в нем присутствовала логика. Неужели ревность довела человека до того, что он инсценировал собственную гибель? Почему бы и нет — навязчивые идеи порой приводят к самым неожиданным поступкам.
— Но теперь положение изменилось, — после недолгой паузы продолжил скульптор. — Мать вернулась в родные края… и поблизости есть мужчины.
— Мужчины? Интересно, кто же?
— Во-первых, твой покорный слуга, затем Рубанок, который глаз с нее не спускает, потом нотариус и другие, которым только свистни. Хорошенькая вдовушка — мечта холостяка! Вопрос в том, сколько времени еще она сможет спать одна. Твоя мать молода, и ей нужен мужчина — таков закон природы.
— Заткнитесь, негодяй! — не выдержал Жюльен.
— Вот недоумок! — расхохотался Брюз, — Да что ты, молокосос, смыслишь в женщинах! Так уж заведено: мужчины и женщины созданы для того, чтобы задавать друг другу жару в постели, и не тебе это менять. Матери рано или поздно понадобится мужик. Она начнет об этом думать, да и сейчас уж, пожалуй, думает. Лето, жара, в такое время в голову всегда лезут мысли о плотских утехах. Посмотри, как сладко она потягивается после сна: сразу видно, что именно ей грезилось.
— Так и вы тоже за нами шпионите! — воскликнул мальчик.
— Не один я, есть и другие: Рубанок, например, или Матиас. Он охотник, терпения ему не занимать. Уж он-то своего не упустит. Будет ждать, сколько потребуется, ему-то известно, что время работает на него.
— Лучше ступайте и продолжайте накачиваться вином. Все, что вы несете, не имеет ни малейшего смысла!
— А ведь ты знаешь, что я прав! В глубине души со мной согласен или нет? Признайся, ты и сам проигрывал такой вариант. Скоро, ох скоро прекрасной Клер захочется потереться о мужичка! Она ведь не монахиня, и в день, когда это произойдет, Матиас будет тут как тут, он возьмет их на мушку, мать и любовника, и пальнет из ружья.
— Не больно-то правдоподобная картина, — слабо возразил Жюльен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105