А до чего тепла — хоть целый день не вылезай! Кукша вспоминает, как на родине он докупывался в реке до того, что слова сказать не мог — зубы, бывало, лязгают, того гляди, язык себе отхватишь.Прекрасны здешние города и селения, утопающие в зелени садов! Затейливые башенки, светелки, крылечки, и всюду что-то резное, что-то плетеное, точно кружева. Постройки большей частью каменные, добротные.Однако кто побывает здесь после посещения Хастинговой дружины, тот не узнает цветущих городов и селений — от них остаются только закопченные камни.Нападая, викинги, по обыкновению, забирают добро и убивают всех, кто не успел убежать, разве что иной раз берут в плен молодых красивых женщин, на которых всегда спрос у работорговцев.Забрав то, что им приглянется, воины поджигают все прочее. Грабят воины ради добычи, а убивают и жгут ради славы. Разорить город дотла считается большим подвигом, и чем больше город, тем больше подвиг. Зимой на пирах они будут хвастать друг перед другом: «Мы разорили такой-то город! А мы сожгли такой-то!»Впрочем, и во время плавания тоже немало можно узнать о подвигах, а иной раз случается услышать и о неудаче. Кукша глядит, как вдали медленно уплывают назад диковинные пальмы, и слушает рассказ бывалого Тюра.— С той поры минуло уже полтора десятка лет. Вот так же приплыли мы в эту благословенную страну на многих кораблях. Сколько мы тут разорили городов да селений, и не упомнить. Назову три славных города — Кадис, Лисабон и Севилью.Лисабон с Кадисом у моря стоят, а чтобы захватить Севилью, пришлось по реке подняться. Хорошая река, большая, Гвадалквивир называется. Уж столько мы там добра взяли — и не счесть. Боялись, корабли потонут, — пришлось часть добычи за борт выбросить. Словом, сперва все шло — лучше некуда. Однако судьба не меч — в руки не возьмешь. Собирают проклятые мавры войско несметное и кораблей видимо-невидимо.Тюр вздыхает.— Много наших кораблей тут погибло, много храбрых воинов покоится на дне этого ласкового моря. А еще больше взяли в плен и после повесили в Севилье на пальмах — вот на таких, как эти.И Тюр кивает в сторону пальм, что горделиво колышут на берегу своими листьями. Кукша представляет себе, как на каждом из этих деревьев под огромными листьями висит по нескольку викингов в шлемах и кольчугах. А Тюр продолжает:— Говорили мавры, будто двести отрубленных голов, в том числе и голову нашего предводителя, послал эмир Абдаррахман, их конунг, в другую страну, где конунгом сидел его приятель: вот, дескать, полюбуйся, уничтожил наш господь Аллах свирепых северных пришельцев за их злодеяния.А несколько человек, в том числе и меня, мавры пощадили, вернули нам один корабль и велели плыть к своим — рассказать все, как было. Насколько мне известно, впервые с тех пор появляются здесь наши корабли. Мавры-то небось думали, что навек нам сюда дорогу заказали. Как бы не так!Однако морской конунг Хастинг, видимо, держит все же в голове урок, полученный мурманами полтора десятка лет тому назад — не слишком задерживается в этом изобильном солнечном краю. Ведь если Хастинга постигнет участь незадачливых предшественников, то его мечту — разграбить Рим — осуществит кто-то другой!Впрочем, викинги не обходят стороной юг Испании, Марокко и Балеарские острова — всюду они сеют смерть и разорение. Добравшись до устья Роны, викинги поднимаются по ней далеко в глубь Франции.После этого они некоторое время плывут по морю, никого не трогая, и, найдя удобную бухту, останавливаются на зимовку. Викинги договариваются с местными жителями сохранять мир и торговать. До весны они живут в свое удовольствие, проводя время в пирах и забавах, а весной снова пускаются в путь дальше на восток.Красные паруса мурманских кораблей полощутся над лазурными водами Лигурийского моря. Слева от кораблей проплывают берега прекрасной Италии. Позади дымятся ограбленные города и селения, впереди викингов ждут новые подвиги и новые сокровища. Говорят, здесь уже рукой подать до Рима, «вечного города», как его называют.— Посмотрим, так ли уж он вечен, — с усмешкой говорит Хастинг, вглядываясь в голубоватую дымку, в которой тонут очертания дальних берегов.Ему не терпится совершить главный подвиг своей жизни. Рагнар Кожаные Штаны сжег Париж и многие другие города Франкской империи. Спору нет, это славные подвиги. Однако, если он, Хастинг, разграбит и разорит Рим, его деяние навсегда останется в памяти людей как величайший подвиг всех времен!Местные жители, которых по дороге расспрашивает Хастинг, говорят, что Рим узнать нетрудно — это самый большой и прекрасный город на свете! Они уверяют, что Рим ни с чем не спутаешь, как только Хастинг увидит Рим, он сам это сразу поймет.В одно прекрасное утро викинги огибают гористый мыс, далеко выдающийся в море, и попадают в обширный залив. В глубине залива устье реки. Входя в реку, викинги обнаруживают, что на левом берегу, чуть повыше устья, стоит большой красивый город.Издали кажется, что он сплошь состоит из беломраморных дворцов, храмов и пышных садов. Викинги, как зачарованные, глядят на открывшееся их глазам великолепие.— Это Рим! — произносит Хастинг сдавленным от волнения голосом. Глава тридцать седьмаяНАПАДЕНИЕ НА ГОРОД Жители города Луна со страхом прислушиваются к тревожным звукам. Дозорные на сторожевых башнях изо всех сил бьют колотушками в чугунные била. В соборе на площади святого Павла ударили в колокола.Звуки эти могут означать только одно: у стен города появился враг. Но что это за враг, откуда он взялся? Даже самые старые и мудрые теряются в догадках.Горожане бросают привычные дела — ремесленники оставляют гончарный круг или сапожную колодку, аристократы прерывают приятную беседу за прохладительными напитками — все устремляются на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61