Это, должно быть, сказал тебе Эрик.
– С ящерами юрского периода, – решила Кэти. – Существами с крошечным мозгом и громадным хвостом. Существами, почти полностью лишенными нервной системы. Просто машины с простейшими рефлексами и с видимостью жизни. Верно?
– Да, – сказал Джонас, – но ведь это риги получат наркотик, а я не стал бы проливать слезы о ригах.
– Я не стану проливать слезы ни о ком, кто попался на удочку этого Джи-Джи 180. Мне отвратительно все это. Я хотела бы… – она осеклась. – Не обращай внимания. Я просто расстроена. Все будет в порядке. – Про себя она размышляла, как улучить время, чтобы повидаться с Корнингом и получить побольше капсул. Теперь было ясно, что она стала наркоманкой. Надо смотреть правде в глаза. Она чувствовала только покорность.
В девять, в своей уютной, современной, но на удивление крошечной комнате, предоставленной как по мановению волшебной палочки в его распоряжение кем-то из высшего руководства Чиенны, доктор Эрик Свитсент закончил ознакомление с медицинской картой своего нового пациента – называемого на всем протяжении толстенного тома просто мистером Брауном. Мистер Браун, размышлял он, запирая папку обратно в прочный пластиковый контейнер, очень больной человек, но диагноз его болезни не может быть поставлен, по крайней мере диагноз в обычном смысле этого слова. Потому – и это было самое странное, к чему не подготовил его Тигарден, – что пациент проявлял все эти годы симптомы всех серьезных органических заболеваний, симптомы, никак не связанные с реальным состоянием его организма. Однажды наблюдался даже рак печени с метастазами, – и все-таки мистер Браун не умер. А раковая опухоль исчезла. Как бы то ни было, сейчас ее не было; анализы, проводимые в течение последних двух лет, подтверждают это со всей достоверностью. Чтобы удостовериться в этом, была предпринята операция, которая показала, что печень мистера Брауна не имеет даже обычных для его возраста изменений.
Это была печень молодого человека девятнадцати или двадцати лет.
Подобная странность наблюдалась и в других органах, подвергнутых тщательному исследованию. И все же мистер Браун умирал. Это было видно невооруженным глазом; он заметно постарел и выглядел значительно старше своих лет, его аура тоже свидетельствовала о плохом здоровье. Это выглядело так, будто его тело чисто физиологически становилось все моложе, в то время как его существо, его общее психобиологическое состояние – Gestalt, – старело в соответствии с возрастом и к настоящему времени приближалось к смерти.
Откуда бы не происходила эта сила, которая поддерживала мистера Брауна физиологически, мистер Браун не получал от ее присутствия никакой выгоды, кроме той, конечно, что он не умер от раковой опухоли в печени или от обнаруженной еще раньше опухоли в селезенке, или от заведомо смертельного рака предстательной железы, который прошел, так и не будучи обнаружен, в тридцатилетнем возрасте.
Мистер Браун был жив, но жизнь в нем едва теплилась. Все его тело было изношено и находилось в состоянии почти полного упадка; взять, к примеру, его кровеносную систему. Кровяное давление мистера Брауна составляло двести двадцать – и это, несмотря на постоянный прием лекарственных препаратов, уже начало влиять на его зрение. И все-таки Эрик был уверен, что Браун справится и с этой болезнью, как и со всеми прежними недомоганиями; в один прекрасный день болезнь просто уйдет, даже несмотря на его отказ от предписанной ему диеты и на то, что ему не помогал даже резерпин. Самым впечатляющим было то, что мистер Браун переболел почти всеми сколько-нибудь серьезными заболеваниями, известными медицине – от воспаления легких до гепатита. Он был ходячим скопищем болезней, всегда нездоровый, всегда с каким-нибудь жизненно важным органом, пораженным болезнью.
А затем…
Он излечивался сам. И без пересадки внутренних органов. Это выглядело так, как будто Браун использовал какое-то народное средство, или гомеопатию, или какой-нибудь идиотский травяной отвар втайне от своих врачей. И будет использовать впредь.
Брауну было необходимо болеть. Его недомогания были реальны. Это не было просто самообманом – у него были настоящие болезни, причем из тех, которые в конце концов сводят пациента в могилу. Если это и была истерия, набор чисто психологических жалоб, то Эрик никогда раньше не встречался ни с чем подобным. И все-таки должна существовать причина всех этих болезней; что они порождены где-то в недосягаемых недрах подсознания мистера Брауна.
Три раза за свою жизнь мистер Браун обзаводился раком. Но каким образом? И зачем?
Возможно, это происходит из его желания умереть. И каждый раз мистер Браун останавливается на самом краю, отступает. Он нуждается в том, чтобы болеть, но не в том, чтобы умереть. Стремление к самоубийству оказывалось поддельным.
Это важно знать. Если это так, то мистер Браун будет бороться за жизнь, бороться против того, зачем он собственно и пригласил сюда Эрика.
Поэтому мистер Браун будет чрезвычайно сложным пациентом. Если не сказать больше. И все это – без сомнения – происходит на уровне подсознания. Мистер Браун конечно не догадывается об этих двух противоположных побуждениях.
Раздался звонок в дверь. Он пошел открывать и столкнулся лицом к лицу с личностью официального вида в щегольском деловом костюме. Протянув удостоверение, посетитель пояснил:
– Служба безопасности, мистер Свитсент. Вас хочет видеть Секретарь Молинари. У него сильные боли, так что лучше поторопиться.
– Конечно, – Эрик бросился к шкафу за своим пиджаком;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77