Ох, как же Валерий меня избаловал! Пора вспоминать о самостоятельности, иначе действительно дело может кончиться язвой. В лучшем для меня случае.
- Если только с ложки, - откликнулся Володя. - Нет, серьезно, мне сейчас кусок в горло не лезет. Такой ужас, такой ужас! Почувствовал, что один не выдержу - свихнусь, и вот... У тебя лед есть?
- Конечно есть, - слегка удивилась я. - Я им по утрам обтираюсь... если не очень холодно и я вспоминаю, что нужно закаляться. А тебе зачем?
- Не для косметических процедур. В водку положить.
- Водки у меня нет.
- Догадываюсь. Я принес.
С этими словами мой приятель выставил на стол роскошную бутылку "Абсолюта", грамм на семьсот, и несколько банок тоника. Подобрать к этому закуску было проблематично. Не картошку же варить! Но Володя, похоже, обо всем позаботился: вслед за выпивкой на столе появилась банка консервированных ананасов и пакетик орехов.
- Давай лед и стаканы. Извини, что нагрянул без звонка, но у меня...
- Я знаю. И очень тебе сочувствую.
Володя так больно схватил меня за плечо, что я чуть не выронила стаканы.
- Что именно ты знаешь? И откуда?
- С ума сошел! Синяк же будет. Знаю, что Марина и Лариса погибли на пожаре...
Я осеклась. Объяснять Володе, что вчера познакомилась с каким-то типом, у которого друг работает в компетентных органах, было сложно. Да и точные сведения о том, что Марина погибла, я получила только что от него самого - до этого все-таки сомневалась. Но, с другой стороны, мне позарез нужно было с кем-то поговорить о капсуле в диване. Да и о пожаре на Рождественке тоже, если уж на то пошло. Но что-то в старом приятеле сегодня мне не нравилось. А что именно, я не понимала. То есть нутром чувствовала какую-то нескладность, нелогичность, что ли, его поведения. И тут же сама себя одергивала: у человека такое горе, а я требую от него привычного поведения и нормальной реакции.
- Откуда, спрашиваю, ты это узнала?
Ну, почему он так нервничает? Сколько его помню, Володя всегда был образцом сдержанности и хладнокровия. Даже когда его родители погибли в авиакатастрофе на пути из отпуска домой, он поражал нас своей выдержкой. Обо всем сам позаботился, не забыл ни о чем. И до самых поминок не позволил себе выпить ни капли... Впрочем, времена меняются и мы меняемся вместе с ними.
- От одного своего знакомого. Он был у меня вчера вечером, мы вместе ходили в клуб любителей детективов. А Марина на автоответчик сообщила мне, что собирается приехать, потом еще позвонит.
- И позвонила?
- Нет. Больше не звонила и, сам понимаешь, не приехала. Мой знакомый предложил через какие-то свои источники выяснить, что случилось. И сегодня утром позвонил и сказал, что погибли две женщины...
- Почему ты решила, что второй была Лариса?
- А разве нет?
- Не знаю. Второй труп не опознан. Я лично уверен, что это не она, меня приглашали посмотреть. Господи, как вспомню этот кошмар! Она обгорела совершенно, понимаешь, обуглилась. Даже кольца на руках оплавились, хотя по ним, собственно, я ее и опознал. Ты же знаешь, Марина любит... любила очень экстравагантные украшения, массивные такие. Но этот ее вид... Изменилась почти до неузнаваемости. То есть не до неузнаваемости, просто невозможно узнать. Нет, это надо видеть. Не приведи Бог мне еще когда-нибудь... Ужасно, ужасно!
Володя скривился и залпом выпил свой коктейль, так и не вспомнив про лед. Я осторожно пригубила: не хватает мне только напиться к приходу Андрея. Тут и на трезвую голову ничего понять нельзя. Хотя народная мудрость и гласит, что в таких случаях без поллитры не разберешься, но ко мне это вряд ли относится. Алкоголь держу плохо, хмелею почти мгновенно, особенно если пить не с радости, а по какому-нибудь печальному поводу. Короче говоря, я сама себе не нравлюсь после второй рюмки и совершенно уверена в том, что и окружающие обычно не в восторге от меня в этом состоянии. Да и о чем вообще Володя думает: семьсот грамм свалят с ног двух мужиков, а я ему тут вообще не компаньон.
- Видишь ли, Марина сказала, что приедет ко мне с Ларисой, вот я и подумала...
- С Ларисой? К тебе? Что за ахинея? Они же друг друга не переносили.
- Понятия не имею, почему. Наверное, потому, что мы с Мариной лет двадцать дружим, то есть дружили. Да и с Ларисой я не ссорилась, общались. Возможно, я была им нужна как посредник. Или как консультант по отношениям с тобой. Или просто нужно было пообщаться на нейтральной, так сказать, территории.
- А при чем тут я?
- Ну, ты даешь! Обе были за тобой замужем - и ты не при чем? Окстись, Володя, я понимаю, что тебе тяжело, но ты, по-моему, заговариваешься. Общая тема для разговора у них уж точно была, ну а я тоже не совсем посторонний для тебя человек. К тому же...
- Что - к тому же? - остро глянул на меня Володя.
- Мне надо было с Мариной обсудить одно дело... Я думала, ее отец может помочь, с его-то связями.
В последнюю секунду я придержала язык и не ляпнула про злополучную дискету. Состояние внутренней тревоги меня не покидало, наоборот. Почему он так нервничает? Не переживает даже, а именно нервничает. И пережимает с проявлением скорби так, что даже мне это бросилось в глаза. Насколько я знаю, любимые фильмы Володи были как раз те, где преподносилась всевозможная "расчлененка" и прочие способы уничтожения людей. Кровь с экрана просто хлещет, персонажи то падают в чан с кислотой, то ныряют в крутой кипяток, то горят в собственных автомобилях или прямо в камине. Зрелище, прямо скажем, не для слабонервных, так что увидев эту картину, так сказать, "в натуре", он скорее должен был испытать ощущение "дежа вю", чем острый шок. Или я настолько спятила, что пугаюсь собственной тени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54