— Мне братки насвистели, что прокурор для меня целую папку приготовил. Очень толстую. Как только опасность для жизни минует, меня переведут в тюремный лазарет, а потом суд. Но я не дурак. Раньше смотаюсь. Куда-нибудь за границу. Земля большая. А ты? Ты поедешь со мной?Вера улыбнулась и поцеловала Ручкина в лоб:— С тобой хоть на край света, любимый.Не могла же она сказать человеку, который только что вырвался из лап смерти, а до этого спас ей жизнь, заслонив собой, что-то другое.— Мы купим дом где-нибудь на берегу моря, — начала фантазировать она. — Каждый вечер мы будем смотреть на закат. Ты будешь играть на скрипке и рисовать мои портреты в костюме надувной женщины, то есть нагой. Как же мы будем счастливы!Багажник слушал ее и улыбнулся. Счастье переполняло его.— Я хочу тебя поцеловать, — выдохнул он. — Пусть даже это будет последний поцелуй в моей жизни.Вера приблизилась к его губам и прошептала:— Я тоже хочу поцеловать тебя.Они прильнули друг к другу губами и Вера забыла обо всем на свете. Даже обессиленный, прикованный к постели тяжелой раной, Багажник целовался так, словно он был не человеком, а богом любви.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77