Когда чаепитие наконец подошло к концу, я глубоко сожалела о своем обещании вернуться к Ирке, потому что глаза слипались и больше всего мне хотелось лечь спать. Когда мы с бабкой убрали со стола и перемыли всю посуду, Виктор Степанович отозвал меня в сторонку:
— Настя, мама тут тебе кое-что передала… — он протянул небольшой бумажный сверток. — ..сказала, что это подарок твоей подружке на день рождения.
Я обрадовалась:
— Подарок? Вот здорово! А когда же она купить успела?
— Да это не она покупала, — сконфуженно кашлянул в кулак Виктор Степанович, — это я покупал… Когда Вера Николаевна утром позвонила, попросила Стасову «девятку» пригнать, заодно и про подарок сказала. Там, говорит, таких нету, купи, пожалуйста, Степаныч. Объяснила какой, а мне что? Мне нетрудно. Погляди, угодил, нет?
Не переставая в душе удивляться способности моей мамы предусматривать абсолютно все, я распаковала коробочку и с удовлетворением осмотрела витой золотой браслетик, о каком Ирка мечтала ровно столько, сколько я ее знала.
— Класс! То, что надо, Виктор Степанович, большое спасибо!
День рождения у Ирки послезавтра, и она грозилась пригласить нас с Надькой в город в ресторан. Пожаловавшись невзначай маме на то, что никак не могу найти в здешних магазинах нужную вещицу, я, пожалуй, поступила правильно. Мама же поступила как всегда: не занимала время разговорами, а просто сделала. Прав, видно, Стас — до нее мне далеко.
Я отнесла футляр к себе в комнату, раздумывая о том, как бы незаметно исчезнуть из дома при таком большом скоплении народа. Это тебе не бабка Степанида, ребята не зря получают деньги за свою работу, уж чего-чего, а охранять они умеют. Да, как всегда, все значительные события в моей жизни переплетались в один тугой клубок — именно тогда, когда свобода передвижения интересовала меня более всего, ко мне приставляют охранника, а затем присылают еще пятерых. Посидев в задумчивости на кровати, я решила вернуться в горницу, рассудив, что время еще есть, на улице светло и уйти незаметно шансов все равно нет.
В горнице меня ждал приятный сюрприз. Выяснилось, что гости не останутся, а уедут в ночь. Сделав печальные глазки, я понуро закивала и согласилась с тем, что если надо, значит, надо. И вот, распрощавшись с нами, ребята загрузились в машины, и три «жигуля», аккуратно развернувшись, выкатились за ворота.
— Стас, загони свою колымагу в сарай! — крикнула я, хорошо зная, что тот обидится за «колымагу».
Но Стас не желал отзываться, я пошла его искать, чтобы убедиться, что все же испортила ему настроение.
К большому своему удивлению, открыв дверь его комнаты, я увидела, что он преспокойно лежит на своем диване. Так вот почему он не пошел провожать ребят до ворот! Он просто-напросто завалился спать.
— Молодец, — сказала я, тихонечко закрывая дверь, — не такой уж ты приставучий парень.
В горнице все еще толклась бабка Степанида, наводя окончательный лоск, я помогла ей, и скоро мы разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи.
За окошком давно стемнело, лениво перебрехивались напоследок собаки, а я лежала, положив руки за голову, и прислушивалась к затихающим звукам отходящей ко сну деревни. Наконец глянула на часы, поднялась, переоделась в джинсы и футболку и осторожно выглянула в окно. Где-то за околицей глухо ухнула сова, я перекинула ногу через подоконник, опять прислушалась и, не заметив ничего страшного, изготовилась спрыгнуть вниз. До земли было недалеко, но прямо под окном росли кусты шиповника, и оцарапаться мне не хотелось. Я примерилась и отпустила руку. В то же самое мгновение внизу что-то зашевелилось и кто-то сдавленно прошептал:
— Настасья Игоревна!
Излишне будет объяснять, что после этого я с визгом шарахнулась в сторону и, неловко зацепившись в полете за что-то ногой, с треском завалилась в самую середину куста. Подо мной раздался полузадушенный вскрик, я активно забарахталась, пытаясь восстановить равновесие, и, свалившись наконец с чьей-то спины, очутилась на карачках.
— Кто здесь? — Я попыталась спросить грозно, но вышло как-то жалко. Вскочив на ноги и прижавшись спиной к стене, я тщетно старалась разглядеть того, кто все еще барахтался в кустах. — А ну, вылезай!
Пока я вверх тормашками летала по кустам, мне очень хотелось, чтобы здесь появился Стас, теперь же, разглядев поднявшуюся на ноги тонкую мальчишескую фигуру, я молилась, чтобы этого не произошло. Потому что я сразу сообразила, что это не кто иной, как тот самый Володя Савченко, по чьей милости я в настоящее время испытываю столько неудобств. Смущенно опустив глаза, мальчишка шагнул ко мне ближе и прошептал:
— Извините.., это я…
«Только бы Стас спал! — думала я, в напряжении косясь на соседнее окно. — Иначе здесь такое будет! Мама ОМОН вышлет». Но я зря волновалась, Стас так и не проснулся, видно, намаялся, бедняга.
— Хорошее ты время выбрал по гостям ходить, — буркнула я, присаживаясь на скамеечку под окном и жестом приглашая мальчишку сесть рядом.
— Я днем не мог… — он опустил голову, и я подивилась странной интонации. Не то чтобы он заплакал, но эти слова явно дались ему нелегко.
Вспомнив в конце концов, что я все-таки педагог, я постаралась придать голосу максимальную доброжелательность.
— В чем дело, Володя? Расскажи, пожалуйста.
Он сцепил пальцы и зашептал:
— Это я вам записку написал. Вы читали? — я кивнула. — И Ирине Захаровне тоже. Она нашла, я видел.
Нельзя ей у забора сидеть, у нее очки отсвечивают…
— Чего? — не поняла я. — При чем здесь очки?
— Они вечером костер жгли, Ирина Захаровна у забора была.., у нее очки, и они отсвечивают от огня.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17