Забурлит вея Москва, меня посадят под замок, и я неизвестно на какой срок лишусь свободы.
— Может быть, это все же лучше, чем быть пристреленной?
— Пожалуй, я забаррикадируюсь в собственной квартире. Там мне всегда найдется дело. Почитаю книжки, послушаю музыку. Пока все не прояснится.
— А кто будет все это прояснять? — привязалась Ольга. И тут же высказала свежую идею:
— Надо нанять частного детектива.
— Не думаю, что в настоящий момент у меня хватит средств и на частного детектива.
— Ну, ты даешь! — открыла рот Ольга. Сигарета выпала у нее изо рта и запрыгала по линолеуму. — Имея такого мужа, как Орехов… — Она догнала ее тапочкой и безжалостно придавила.
— Мы не живем вместе уже несколько месяцев, — напомнила Мила. — Мы в состоянии развода.
— Ну и что! Вы же все еще не развелись. И ему не может быть безразлична твоя судьба. Ведь ты мать его единственного сына!
— Ты рассуждаешь как дура.
— Но Орехов никогда не казался мне корыстным!
— Он бескорыстен. Если небо над его головой безоблачно. Если же у него что-то не ладится, он захлопнет передо мной дверь.
— А как у него сейчас? Безоблачно?
— Да не знаю я. С тех пор, как он услал Лешку в Берлин, мы почти не общались. Так, постольку-поскольку.
— Хорошо, давай напряженно думать, — предложила Ольга. — Может быть, нам удастся без милиции и частного детектива выяснить, почему в тебя стреляли. В первую очередь необходимо отыскать мотив. Кто стрелял — это дело десятое. Может быть, ничего не имеющий лично против тебя исполнитель. А вот кто заказал? Кому выгодно?
— Никому, — тотчас же ответила Мила. — Думаешь, я не задала себе сразу же этот вопрос? Я на секундочку представила, что обратилась в милицию. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что заинтересует следователей в первую очередь. С кем я путаюсь — раз, и кому материально может быть выгодна моя смерть — два.
— Ну, — сказала Ольга. — А теперь отвечай на оба вопроса. Хотя я и сама могу ответить. Путаешься ты с Гуркиным, который моложе тебя на десять лет. Но зачем ему тебя убивать — непонятно. Он аспирант, интеллигент, материально в твоей смерти не заинтересован.
Чтобы сестра не заметила, как она краснеет, Мила подперла щеки руками. О ее подлинных отношениях с Андреем Гуркиным не знал никто, и Ольга в том числе. Молодой, статный, жутко умный, но плохо обеспеченный Гуркин был нанят Милой на службу — за полторы тысячи рублей в месяц он изображал на людях ее любовника. Гуркин сопровождал Милу в театры, рестораны, на мероприятия, устраиваемые родственниками и друзьями. Кроме того, для правдоподобия, раз в неделю он приходил к ней домой и проводил здесь полдня, читая газеты в маленькой комнате. В настоящее время Гуркин учился в университетской аспирантуре и искренне считал, что нашел потрясающий способ подработать. Милу он просто боготворил и не уставал благословлять тот час, когда они повстречались.
«Да, уж кому-кому, а Гуркину моя смерть точно невыгодна», — подумала Мила.
После разъезда с Ильей Ореховым и в ожидании предстоящего развода Мила чувствовала себя ранимой и незащищенной. Усугублялось это тем, что Орехов нашел ей потрясающую замену. Он появлялся на людях с очаровательной девицей. У нее были ноги такой фантастической длины, будто бы их нарисовали на студии «Союзмультфильм» и присобачили к живому человеку. Милу все это, конечно, задевало. Чтобы не ударить в грязь лицом, она и прикормила Гуркина. Он мог бы смело посрамить теорию ее сестры Ольги о том, что стоящие мозги не обитают в красивом теле. Лицо у него, правда, было умеренно приятным, но все остальное — просто как на заказ.
— Со вторым вопросом полный пролет, — продолжала между тем Ольга. — Из материальных ценностей у тебя — только квартира. Если, конечно, ты от меня ничего не скрываешь.
— Не скрываю, — уверила ее Мила. — Продолжай.
— Квартира по наследству перейдет к сыну. Сына мы оставим в стороне. Алименты Орехов после развода тебе платить не будет, так что… Слушай! — внезапно оживилась она. — А может, Орехов боится, что ты при разводе оттяпаешь у него часть собственности?
— Не мели чепухи. Мы с ним уже обо всем договорились.
— Ну? — с жадной настойчивостью спросила Ольга. — И что он тебе оставит?
— Приятные воспоминания о себе! — сделав красивый пас руками, ответила Мила. — Ничего он мне не оставит, так что расслабься. И я дала ему слово, что не буду с ним бодаться. '
— Да… Если ты дала слово… Твое слово — кремень. Орехов знает об этом лучше других. Значит, у него мотива нет.
— Да ни у кого нет! — с досадой сказала Мила. — Неужели ты и в самом деле могла подумать на Орехова?
— Мало ли… — туманно возвестила Ольга. — Таинственность убийствам как раз придает скрытый мотив. Что, если за годы супружества он тебя так возненавидел, что не может спокойно спать? Хочет стереть тебя с лица земли — и баста!
Ольга наклонилась вперед и сделала страшные глаза. Очередная сигарета смердела в ее руке, отсылая к потолку сизые струи дыма.
— Судя по выражению лица, тебе подобное желание хорошо знакомо, — иронически заметила Мила. — И который по счету муж возбудил в тебе такие чувства?
— Третий. — Ольга откинулась назад и сделала очередную длинную затяжку.
— Бедный Николай, конечно, не знает, до чего ты бываешь кровожадной.
— Зачем ему знать? — пожала плечами Ольга. — Ему-то уж точно ничего не грозит. Четвертый муж, дорогая, — это настоящее лекарство от прежних разочарований.
— Подожди, я запишу.
— Ты все смеешься? Тебя едва не пристрелили на балконе редакции, а ты смеешься!
— Слушай, а что, если все это организовал Алик Цимжанов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16