Второй этаж. На первом — столовая, процедурный, массажный и врачебный кабинеты. В подвале — сауна, тренажерный зал и биллиардная для избранных. На третьем — многоместные номера. Или палаты? Господи, белье-то хоть стираное? О, даже глаженое. Поля, не выпендривайся, человек ко всему привыкает. Какое право они имеют драть такие деньги за такую жуть? Было бы великолепно, если бы путевки в такие тараканники и клоповники не раскупались в знак протеста, в знак отказа от звания скота, которому безразлично, где накачиваться денатуратом и, прошу прощения, лечиться. Но ведь они недоступны по цене людям, согласным мириться с обстановкой. Потешались над Эллочкой-людоедкой? И у меня нынче одно слово на языке: «Мрак, мрак, мрак». Надо мою портативную машинку-выручалочку на стол водрузить, может, поуютней будет? Я рванула «молнию» на сумке уже в истерике. Сверху вызывающе возлежали букет черных роз и две бутылки прекрасного легчайшего вина, обмотанные запиской Измайлова. «Детка, за что боролась, на то и напоролась. Да скрасят скудость меблировки и удобств виноградные изыски. Держись. Люблю».Вик, и надолго тебя хватит? Или ты по долгу службы проверил эту конуру? Пожалуйста, не сдавайся, пожалуйста, люби меня. Не знаю, полезны ли желудочникам перебродившие ягоды, но я махнула стакан сухого белого, выкурила сигарету и утешилась. Может, наши пьют так много, чтобы им везде было комфортно? Чтобы залить пожар унижения и безысходности и философски воспринять пепелище? Чтобы поверить в возможность строить на нем? Когда-нибудь, с кем-нибудь, протрезвев. И наворовав стройматериалов.
Меня предупредили, что Крайнев прибудет к вечеру, поэтому я выползла из норы только ужинать, пропустив обед. Узрев тарелку с манной кашей, я утвердилась в худших предположениях о диетическом питании. Ем я мало, но предпочитаю, чтобы единственный проглоченный мной кусок был вкусным. Избавь, Создатель, от заболеваний. Я малодушна, я и не выдержу самоограничений, диктуемых организмом. И к манной каше я не притронусь.— Девушка, это блюдо фаворит?— Есть перловка с молочным соусом, — добросердечно откликнулась густо накрашенная официантка.Вик, ты мерзавец! Не мог колбаски и овощей положить вместо цветов и вина? Или вместе с ними, все равно Балков багаж таскал. Как же надо болеть, чтобы прельститься этим? Нет в здоровом теле здорового духа. Таковой обитает лишь в немощи. Терпеть муки, слегка приструняемые лекарствами с диетой, и еще на работу ходить, семьей заниматься, улыбаться чему-то? Не знаем мы своих героев.Тут в проходе показался Валерий Крайнев. Осмотрел пустую столовую, в которой, кроме меня, стоически питались несколько пожилых людей, и направился на маяк моей зовущей физиономии.— Вы из какой комнаты? — преградила ему дорогу белохалатница бальзаковского возраста.— Неважно. Я хочу за стол вон к той девушке.— Молодец, — одобрила женщина и переправила что-то в своем списке.Мне нормальности не грех подзанять. Я вдруг вспомнила вахтершу из редакции, завтракавшую на моих глазах, и внутри засвербило. От голода или предчувствий?— Здорово, Поля, — вполне по-братски приветствовал меня Крайнев.— Добрый вечер, напарник. Приятного аппетита.Я пошутила. Но Валера без обиняков налег на кашу. Я схватилась за посудину с компотом и незаметно подвинула ему свою тарелку. Он и ее опустошил. Что-то мне его жена все меньше нравится. Мужчин надо кормить не только перед сексом, но и в промежутках. Иначе они гибнут как личности.— Тебе какой диагноз нарисовали? — спросил Валерий.— Гастрит с какой-то там кислотностью.— И мне. Прошвырнемся после еды? Ну, если это еда, то…— Конечно, Валера.Рано или поздно наступит момент, когда я смету все, что они приготовят. И, возможно, громко попрошу добавки. А не проще сгонять завтра в город за съестным? Это шанс сохранить собственное достоинство. Или нужно выдержать все, что выдерживают остальные? Искупить чего-нибудь? Пострадать?— Валер, когда жуешь то, что не выносишь, духовно очищаешься?— Поль, тут за оградой продуктовый магазин, вполне сносный.Я застонала. Крайнев рассмеялся:— Шопинг с девяти утра. А на сон грядущий устроим пикник — бутерброды и вино.— Молись на супругу, Валера.— Уговорила.И Крайнев выпил свой и мой компот. Старшая медсестра догадывалась, почему он рвался именно за десятый столик.Оказалось, я счастливица. Валерию достали комнату с соседом.— Еще не заезжал, — отчитался Крайнев и долгим взглядом на меня посмотрел.— Выспишься спокойно.— О другом я сначала думал, а теперь и не помышляю.— Давай не будем подначивать друг друга. Мы оба заняты.— Ангажированы. Давай не будем.После такой освежающей честностью договоренности нам приспичило веселиться. Мы загорали под мелочью осенних звезд, ели батон с маслом и сыром, потягивали его и мое вино. Болтали без умолку. Так болтали, что я прозрела: Крайнев что-то таил, скрывал, прятал. Он дорвался до этого пригорка, чтобы быть самому по себе. А я? Не заигрывайся в ковбоя, парень. Чай, не на Диком Западе, а на стремительно дичающем с голодухи и сивухи Востоке.— Смотри, Поля, как это делается.За воротами санатория разгружался автобус. Атлетичные мальчики в адидасовской форме двигались к центральному входу.— Команда какая-то.— Боевиков.— Валера, ты не слишком мнительный?При последнем слове Крайнев оскалился.— Вообще-то смахивают на персонажей американских фильмов, — сделала пируэт я.— У тебя видак давно?— Года полтора. Сын настоял. Я не фанатка кинематографа, некогда. Пялюсь в то, что порекомендуют.— Я тебе потом список составлю, чтобы американские фильмы всуе не упоминала.Мы с Игорем друг друга стоим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73