Надеялась выяснить, когда там появляется Валентин Петрович, чтобы помириться. Экстравагантная сучка. Вошла якобы с сигаретой в зубах, о перила зачинарила и постеснялась бросить окурок на лестнице. В кулак зажала. А пока бухгалтершу пытала про своего Валентина, незаметно сунула на полку. Служащую она описала довольно точно. Значит, заглядывала. Но ведь Лиза одна в субботу в кабинете томилась.— Наверное, чтобы узнать о субботнем бдении и заглядывала. Это несложно. Проследить, когда Лиза ушла из редакции, а на месте она бывала редко, и спрашивать у бухгалтерши, у всех подряд о заместителе главного редактора по рекламе. Наступил день, когда кто-то сказал, что завтра Лиза точно будет с девяти утра. Суббота, у всех выходной…— Красиво глаголешь. Жаль, бездоказательно, — пригорюнился Балков. — Мы ее возьмем за наркотики в коттедже, тут отпечатки пальцев. Тут ты ей улики стереть и спереть не позволила. Но, к сожалению, Поля, остальное останется твоей сложной непроверяемой версией. Кстати, и бывший супруг утверждает, что она выходила в сад.— В сад? Он ею в окно любовался? — разозлилась я. — Через любую пустую спальню можно было войти в общий зальчик и оттуда к нему. Стены звуконепроницаемые, выстрела не слышно. Пять минут, не более. Менее.— Следователь учтет, — сердобольно вздохнул Сергей.— Вы до срока не раскисайте, не позорьтесь. Она одна с раненым оставалась?— Нет, — безнадежно отмахнулся Борис. — В доме были врач и Игорь, в «Скорой» — врач, медбрат и охранники. Что ты еще нафантазировала? Поль, мы не против, могла она, могла. И мотивы есть. Но за уши факты не притянешь.— Факты — за уши?— Не издевайся.— Капитан поиздевается. Он вам успеха с наркотой не простит. Инной не желаете заняться?— Чтобы уши завяли от ее бредятины?— Мы сейчас разругаемся, люди. Вам к мангалу не пора?Они чуть ли не на цыпочках удалились. Наверное, я неприглядно свыкаюсь с поражениями.
Второй заход был не хуже первого. Мужчины усиленно меня спаивали, чтобы не горевала, и отвлекали отчетами о нераскрытых убийствах девятнадцатого века. Я усыпила их бдительность бесчувственностью, а затем уточнила:— С Инной общаться не намерены?— Достаточно, Поля, — одернул меня Измайлов.— Придется, господа, и скоро. Я должна Борису за увечья, поэтому сделаю вам подарок.— Веревочку бы, которой Лизу задушили, — загадал Юрьев.— Презент словесный, — пресекла баловство я. — Собственно, наш драгоценный Виктор Николаевич Измайлов уже поставил точку в этой мерзости.— Не виноватая я, — возопил Вик.— Он сказал, что Инна домогалась Крайнева.— Во жуть, — вздрогнул Сергей.— Как ты вынесла такую ношу? — участливо подал мне шампур Борис.— Я остолопка. Могла бы догадаться, найти последнее звено и славой с полковником не делиться. Но, как все остолопки, я добра. Присоединяйтесь, Виктор Николаевич.— Не раньше, чем узнаю, к чему, — заосторожничал Вик.— Или немедленно, или «я вас вычеркиваю».— Вычеркивай, милая, — поколебал Измайлов мой авторитет.— Вы свидетели, ребята. Итак, перед отбытием в санаторий Инна поссорилась с подругой. Главная претензия — ненавороженное замужество. Та, почти как полковник, к своему имиджу относится трепетно. Да и нет у нее иных зрительниц, одна Инна. Прошу не упускать из вида, что речь идет не о шарлатанке, а о наркоманке с расшатанной психикой. Ее вот-вот в клочья разнесет от подробностей двух убийств. Она уже облегчалась байкой о черных мужчине и женщине. Но отдала месть Богу. А такие даже ему не склонны уступать своих заслуг. И она снабжает Инну какой-то бякой, затем инструктирует по эксплуатации бяки…— Поля, не надо, не продолжай, — сказал Вик. — Экстрасенса мы привлекать к расследованию не будем.— Хочется пожать ваши руки. Обыкновенные люди преступления совершают, а необыкновенные их вычисляют? Так низко вы не падете. Но вернемся к делу. Когда у Инны выгорело с тренером, она обезумела. И оскорбила меня, отказав в способностях к сглазу. Каждая женщина считает себя непобедимой колдуньей, каждый мужчина кичится тем, что умеет влиять на людей, это основа основ. Я обшарила сумку, постель, шкаф, косяки, углы. Искала иголки, волосы, кладбищенскую землю… Все без толку. Но не позволять же двум каким-то бездарным козам меня изводить! И я стала думать, господа.— Может, не стоили они такого подвига? — взвыл Вик.— Вам судить. Сережа, принеси, пожалуйста, мой синий пакет.Балков встать-то встал, но слишком долго отряхивал брюки. Заторговался:— В пакете не дохлые крысы, не сушеные лягушки, не черви?— Трусишка.Он тут же выполнил просьбу.Я вытряхнула содержимое на осенние листья.— Тряпки, — определил Борис.— В сущности, они самые. Платье, которое мне сварганила Инна, и мой костюм, в коем она лазила по балконам. Подолы пощупайте.— Говори сразу, что там, — потребовал Вик. — Если письменные признания подруги Инны, то, клянусь, ты их подделала.— Там длинная, крепкая веревка и клок мужских окровавленных волос, полковник.Измайлов схватил нож. Я отшатнулась, но он лихорадочно вспорол зеленую шерсть. Потом бежевый шелк.— Поленька…— Не примазывайся, прогадал.— Я ни черта не понял, но опять про ведьм не выдержу, — заскулил Сергей. — Поля, она от улик избавлялась, вручив их подруге, да? И еще Крайнев… Чародей, что ли?— Сережа, спокойно. Валера не чародей. Просто он сразу понравился Инне. А по легенде он за мной ухаживал.— Не буди во мне зверя, — попросил Измайлов.— Твой зверь все проспал и правильно поступил. Не мешай доводить до сведения, Сергей магией заинтересовался. Так вот, Инна видела во мне соперницу. Она выполнила наставления подруги. Есть два типа крайностей, Сережа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73