– Рыцарь де Гини считает, что хозяйка замка может заниматься подобной работой? – удивилась Софи, и на лице ее отразилось сомнение. – Он, возможно, и не благородного происхождения, но не такой уж дурак.
– Рыцаря де Гини сейчас нет в замке, – ответила Аликс. – Он отправился в лес поклониться, святой гробнице. Он не вернется раньше завтрашнего вечера, так по крайней мере мне сказали.
– На этого монстра надо наложить епитимью, – проворчала Софи. – Люди рыцаря де Гини изнасиловали двух женщин в деревне; они назвали их трофеями войны. Одна из них до сих пор истекает кровью.
– Мы должны воспользоваться отсутствием сэра Ланселота, чтобы спрятать ребенка, – проговорила Аликс. – Твоя мать дома?
– Она ушла к реке собирать кресс-салат, который там растет. Она оставила меня охранять Иврена. Не хотите посмотреть на него, миледи? Он в доме.
– Нет-нет, – поспешно ответила графиня де Мерсье, для убедительности покачав головой. – Пусть спит. Я посижу здесь на солнышке, пока твоя мать не вернется. Мне надо поговорить с ней.
Аликс села на грубую деревянную скамью и прислонилась к каменной стене дома. Колдунья выбрала место для жилья за пределами деревни, да это и понятно. Дом ведьмы должен стоять на просторе и около текущей воды. Он не должен быть скрыт от постороннего глаза. Это известно всем, даже самому темному из крестьян. Колдунья должна обладать многими качествами, и главное из них – не испытывать страха. Даже тогда, когда у нее подгибаются колени и сердце рвется из груди, она не должна показывать людям, что боится их. Очень часто только мужество служит барьером от жестокости разбойников и странствующих рыцарей инквизиции, которых заслал во Францию испанский монах Доминик де Гусман. Колдунья должна быть сильной. Именно об этом думала Аликс, оглядывая маленькую поляну. Место было чистым и спокойным, а совсем не таким, каким она представляла его себе, наслушавшись сказок о ведьмах и разглядывая картинки в иллюстрированных книгах. Дом граничил с лесом, но земля перед ним была тщательно разровнена и утрамбована; на больших железных крюках, вбитых в плетень, висели корзины. Аликс с жадностью вдыхала в себя насыщенный ароматами воздух. Она догадалась, что в корзинах лежат высушенные целебные травы, которые могли понадобиться колдунье в ее работе.
Хотя ее мать тоже была колдуньей, Аликс со дня своего приезда во Францию никогда не встречалась с местными ведьмами. Все женщины из рода де Мерсье, когда заболевали, обращались к монахам-медикам из монастыря От-Флер, а так как она никогда не рожала, то ей" не нужна была и повитуха. Ее разбирали любопытство и страх, когда она думала о встрече с одной из местных колдуний. Ей хотелось увидеть, как выглядит мать Софи – сгорбленная она, морщинистая, покрытая бородавками, с крючковатым, как у вороны, носом? А может, она похожа на ведьму? От этой мысли она задрожала.
Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила приближения женщины.
– Добро пожаловать, миледи, – поклонилась та. – Я Софи, мать молодой Софи, и я местная колдунья.
Аликс быстро вскочила со скамьи, но тут же увидела, что у этой женщины не было ничего пугающего или отталкивающего. Ее тело было покрыто глубоким загаром от постоянного пребывания на солнце, который не сходил даже зимой. Вот и сейчас, в зимнее время, она выглядела здоровой и крепкой. Маленькие блестящие глаза, окруженные мелкой сетью морщин, смотрели пытливо, и одета она была в простое льняное платье. В руках она держала корзинку с листочками – первой зеленью, которая появилась в конце зимы, – и ее руки были сильными и крепкими.
Колдунья улыбнулась ей, и в этой улыбке были сочувствие и симпатия. К своему ужасу, Аликс почувствовала, как ее глаза наполняются слезами и ее начинает трясти так же, как накануне вечером перед рыцарем Бригантом. Она прикрыла рот рукой, чтобы удержать рыдания, но они прорывались сухими, глубокими всхлипами. Все кончилось так же внезапно, как и началось. Все это время колдунья стояла рядом, но не дотрагивалась до нее, за что Аликс была ей благодарна. Она знала, что умрет, если та до нее дотронется.
– У меня есть речная вода, – произнесла Софи после того, как Аликс успокоилась. – Я сейчас налью вам.
Наполнив деревянную кружку водой из кожаной фляги, она протянула, ее графине. Аликс залпом выпила ее. Вода была чистой и свежей.
– Я должна извиниться перед вами, – смущенно проговорила она. – Не знаю, что на меня нашло и чем вызваны эти слезы.
– Они вызваны шоком и трагедией. Вы много страдали, миледи, и не только в эти последние дни. Возможно, больше, чем может вынести молодая женщина. Рыдания – это желание вашего тела хоть немного отдохнуть и сберечь силы для предстоящих испытаний.
– У меня нет времени на отдых, – ответила Аликс. – Пока я остаюсь графиней этого замка, я должна исполнить свои обязанности. Иврен в безопасности?
– Я принесу его вам. – Не дожидаясь ответа графини, Софи быстро вошла в дом и тотчас появилась на пороге с младенцем, на руках. С него сняли ночную рубашку из прекрасного льна, отделанную кружевами. Он был переодет в грубую рубашку, которую носят деревенские дети. Аликс непроизвольно погладила его по блестящим черным волосикам и розовым щечкам. Иврен зевнул и потянулся. Софи, не дав Аликс возразить, быстро сунула его ей в руки.
– Но я никогда прежде не держала на руках ребенка, – возмутилась графиня де Мерсье. Ей не хотелось говорить, что ей совсем не хочется держать именно этого ребенка. Ей было слишком стыдно признаться в том, что она его ненавидит.
– Тогда самое время учиться держать ребенка, и лучше всего начать именно с Иврена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88