— Иди спать! — вмешался наконец в разговор Саймон, откидывая назад простыни.
Он встал с постели, и Кейт отступила на шаг.
— И что же ты сейчас делаешь, Кейт Банньер? Чего ты хочешь этим достичь? Или просто хочешь устроить цирковое представление, мерзкую двухгрошовую мелодраму? — Он кричал, стоя в своей смешной полосатой пижаме.
Она ответила:
— Значит, мы сестра и брат? Скажи тогда мне ты, дядя Саймон, у нас один отец?
— Ради всего святого, оставь эту тему, Кейт. — Рут шагнула мимо нее на площадку. — Незачем извлекать на свет эту старую историю. Ты не знаешь, что делаешь. Ты ничего не понимаешь. — Каштановые волосы Рут были взлохмачены. — Не выпить ли нам теперь чаю, раз мы все равно проснулись?
Кейт вышла за ней в коридор. Их слова отдавались в провале лестничной клетки, но в доме было тихо. Решительным движением она скользнула вперед, перекрывая матери дорогу к лестнице.
— Только одно слово. Одно слово и все. Это пустяк. Скажи мне: Питер Лайтоулер действительно мой отец?
Рут оперлась руками на балюстраду, отвернув лицо от дочери, пряча глаза.
— Нет, я так не считаю, — произнесла она негромко. — Я бы сказала тебе, если бы только была уверена, но это не так. Там была неразбериха во времени.
Кейт повернула ее.
— Я не верю тебе! Разве можно спутать такое? Ты же была там!
— Это было давно, Кейт. Мы накурились всякой дряни, еще были таблетки, словом, вечеринка. Я напилась… и просто не помню!
Кейт смотрела на мать.
— Выходит, ты у нас была чем-то вроде шлюхи, так? И сколько же было кандидатов? Сколько мужчин ты можешь еще вспомнить за туманом алкоголя и наркотиков? Ну, если ты так вела себя, незачем настолько уж ненавидеть дядю Питера.
— Будь осторожна, Кейт. — Саймон встал теперь между ними. — Ты должна помнить, что моя дорогая мамаша обязана ответить за многое.
— Не за столь многое, как твой отец, — ответила Рут все еще негромким голосом.
— Что ты хочешь этим сказать, светоч моей любви?
— Да погляди на себя самого!
— Да? — Словно молния пронзила воздух между ними. Кейт смотрела на них, не замечая, что внизу в коридоре открылась дверь.
Тени в центре дома вспорол свет, Физекерли Бирн снизу глянул на них.
— Вот что, наша добрая и мудрая самаритянка. Выкладывай все до конца, советчица. Каким еще жутким наследием наградил меня мой отец?
— Ну хорошо. Хорошо. Ты сам напросился и знаешь, что я собираюсь сказать. Это все не ново, — ответила Рут голосом неровным и дрожащим. — Ты — пьяница, слабый и никчемный невротик, трус и, к сожалению…
— И ты жалеешь меня, так?
— Все это вина твоего проклятого отца, — продолжала она. — Это он превратил тебя в пьяницу, бросив тебя вместе с матерью…
— Это она выкинула его!
— Ей пришлось это сделать! Чтобы выжить!
— Ерунда! Ее гордость задевало то, что он находил привлекательными и других женщин.
— Ну, уж в этом я не могу тебя обвинить!
— Не тебе говорить. Ты нашла себе утешение достаточно быстро.
— Что ты имеешь в виду?
— Бирна, в конце концов. Я видел вас вместе в саду. Я видел вас близко, так близко…
— Ты безумен! Между нами ничего нет!
— Не лги мне, Рут, я не дурак.
— Ты смешон. Это параноидальный бред.
— Шлюха! Ты… — Он не смог договорить и, шагнув вперед, ударил ее. Не сильно — просто отпустил резкую пощечину.
Но ковер смялся за ее ногами, и, споткнувшись, она повалилась назад на перила, вдребезги разлетевшиеся под ее плечом. Рут упала.
Лететь было недалеко, всего лишь один этаж, но пол холла был сложен из камня. Рут падала головой вперед, белая ночная рубашка трепетала вокруг тела. Кейт закричала. Внизу шагнула из двери фигура… слишком поздно, слишком поздно!
Тошнотворный шлепок, треск кости о камень, а потом гаснущий вздох. Дом усилил этот звук, разнося по коридорам, по комнатам, чердакам и подвалам.
А потом наступила тишина. Никто не шевелился, никто не смел подумать об этом. Потрясение словно лишило их жизни.
Первым рядом с Рут оказался Бирн. Он опустился на колени возле нее, опытные руки его отыскивали пульс на шее. Глаза Рут были закрыты, голова свесилась на пол. Струйка крови вытекла изо рта. Он пригнулся, прослушивая сердцебиение.
— Вызовите скорую. Немедленно!
Какую-то секунду никто не шевелился. Потом Кейт заторопилась по лестнице, спотыкаясь и скользя на коврах. Задыхаясь от страха, она назвала адрес.
Бирн поглядел вверх на Саймона. Бледный, с отвисшей челюстью, он упал на колени, вцепившись в остатки перил.
— Рут жива, — сказал Бирн. — Она ударилась головой, по-моему, сломана и ключица, но она жива…
Тут дверь в библиотеку открылась; привлеченный общим смятением, в ней появился Том. Ошеломленный, он застыл в дверях, приподняв руки.
Бирн сказал ему:
— Принести одеяло, лучше стеганое.
Но наверх бросилась Кейт, будто это имело какое-то значение.
Том занял место у телефона. Он набрал другой номер и что-то негромко проговорил. Закончив, он повернулся к Бирну. Каким-то образом все поняли, что распоряжается здесь Бирн.
— Я позвонил Алисии, — объяснил Том. — Она уже едет.

Кейт уехала в скорой, Том и Алисия последовали за ней на машине.
Перед отъездом они спросили Саймона, не хочет ли он присоединиться к ним, но тот лишь тупо качнул головой.
— Я не могу, вы знаете это.
— Даже сейчас? — В голосе Тома слышались жестокие нотки.
Саймон пропустил их мимо ушей и остановил за руку выходившую из двери Алисию.
— Позвони, — сказал он. — Когда вы приедете туда, когда что-нибудь станет ясно…
— Да, конечно, — отрывисто ответила Алисия и обняла Кейт за плечи. — Пойдем, дорогая. Нам сюда.
35
Бирн проводил взглядом огни. Саймона не было рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117