Папен разъезжает по Западной Европе и ведет яростную пропаганду за восстановление «старого рейха». Папен наносит визиты в Анкару и Мадрид. В испанской столице он выступает с докладом на тему «Положение Западной Европы между США и Советским Союзом», и его с восторгом слушает вся камарилья Франко.— Диалектический материализм, — шипит 84-летний Папен, — подорвет все западное общество, если народы западных стран не проснутся и не окажут энергичного сопротивления его губительному влиянию...А Фриче? Этот ближайший подручный Геббельса тоже клялся на пресс-конференции больше не впутываться в политику. И поначалу он действительно стал работать коммивояжером парижской косметической фирмы «Банекру». Но вскоре заскучал на новом поприще, его опять потянуло в водоворот новых милитаристских политических страстей. Фриче пишет книгу за книгой, фашиствующие издатели печатают их, и они вливаются в общий мутный поток неонацистской литературы, вновь призывающей к войне и насилию. Отравленное ядом реваншизма перо Фриче остановила лишь смерть: в 1953 году он умер.О послевоенной деятельности третьего из оправданных — Шахта — читатель уже знает.Пресс-конференция во Дворце юстиции, проведенная тремя оправданными преступниками, была заснята многими фотокорреспондентами. На следующий день в фотолаборатории Дворца юстиции мне дали снимок, запечатлевший ее окончание... Что-то омерзительное было в этой фотографии. Люди в американской военной форме с восторгом трясли руку Шахту и Папену, поздравляли их так, как поздравляют обычно родного человека, оправившегося после тяжелой и казавшейся безнадежной операции.Рассматривая фотографию, я еще раз подумал, сколь исторически и юридически справедливым было «Особое мнение» советского судьи И. Т. Никитченко, который выразил свой протест против оправдания Шахта, Папена и Фриче.Этот протест получил отклик во всем мире. В апартаменты нашей делегации сразу потянулись представители прогрессивной печати. Все они спешили высказать свою солидарность с позицией советского судьи. Многие просили у меня экземпляры «Особого мнения» для того, чтобы немедленно информировать о нем мировую общественность. А через два-три дня из различных стран в Нюрнберг стали поступать газеты с первыми комментариями по приговору в целом и «Особому мнению» советского судьи, в частности.«Русские оговорки в связи с решением трибунала встретят много симпатий и понимания», — говорилось в передовой статье шведской газеты «Афтонтиднинген».«Точка зрения, высказанная русским представителем в трибунале, вызывает в странах, подвергшихся немецкой оккупации, самую горячую симпатию», — отмечала норвежская «Арбейтер бладет».Секретарь национальной гильдии юристов США Поппер писал в те дни, что оправдание Шахта может быть истолковано лишь в том смысле, что «нацистские промышленники и финансисты, субсидировавшие нацистскую партию и создавшие экономическую базу, без которой Гитлер был бы бессилен, не разделяют вины за агрессию и преступления против человечества... Подлинный смысл оправдания Шахта становится понятным, только если рассматривать его как часть всей политики США и Англии в отношении Германии».«Особое мнение» советского судьи получило мощную поддержку самых широких слоев народа и в самой Германии. Сто тысяч человек вышли в Лейпциге на демонстрацию под лозунгами: «Смерть военным преступникам!», «Мы хотим длительного мира!», «Народный суд над Папеном, Шахтом и Фриче!», «Мы хотим спокойствия и мира!». Такие же демонстрации имели место и в Дрездене, и в Галле, и в Хемнице. Последнее заседание трибунала 1 октября 1946 года. В 14 часов 50 минут суд приступает к своему последнему, 407-у заседанию.Обстановка в зале резко изменилась.Убраны прожекторы, которые время от времени включались для того, чтобы в зашторенном помещении могли производиться кино — и фотосъемки (на последнем заседании фотографирование запрещено). Только синеватый свет неоновых трубок без всякой тени ложился на стены, на лица обвинителей, защитников, сотрудников секретариата, многочисленных гостей.Скамья подсудимых пуста. В зале тихо, как в операционной. То там, то здесь кто-то кашляет, и этот кашель раздается как неожиданный залп.Все ждут, когда трибунал начнет объявлять свой приговор каждому приговоренному в отдельности. Взоры прикованы к двум дверям — к той, откуда должны выйти судьи Международного трибунала, и к другой, через которую сейчас по одному будут входить подсудимые.Вот вышли судьи. Чуть заметный кивок Лоуренса, и все опускаются на свои места.Последний, резолютивный раздел приговора будет оглашать сам председательствующий. Привычным движением он поправляет очки, и в тот же миг бесшумно, как будто бы без прикосновения чьей-либо руки, откатывается на шарнирах дверь позади скамьи подсудимых. Из темного отверстия в освещенный зал вступает хорошо знакомая фигура Германа Геринга. По бокам от него — двое солдат.Геринг беспокойным взглядом обводит напряженно притихший зал, обвинителей и задерживает его на судьях. Он бледен, еще больше осунулся. Месяц ожидания приговора не прошел даром! Маска бравады, которую так старательно сохранял бывший рейхсмаршал в течение всего процесса, исчезла с его лица. Ему подают наушники, хотя познания Геринга в английском языке были вполне достаточны, чтобы понять лаконичную, но выразительную формулу приговора: смерть через повешение.Выслушав ее, Геринг бросает последний злобный взгляд на судей, в судебный зал. Сколько ненависти в его глазах. Он молча снимает наушники, поворачивается и покидает зал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197