»
То что с ним обошлись так мягко, можно объяснить и тем, что Отто был беспартийным; он почти завидовал Контре, которому, как своему, досталось сполна. Более снисходительный тон мог означать уважение к таланту – как, впрочем, и нежелание проявлять чрезмерное внимание к «мелкой сошке». Отто было тридцать четыре года, ни звания, ни чина, только «д-р инж.» – Вениамин в этой семье…
В последнем номере «Материала и ритма» Отто поместил статью, написанную в необычно субъективном тоне, – «От тридцатых годов к началу пятидесятых». С подзаголовком – «Раздумья архитектора». Он объявлял о закрытии журнала, приветствовал издание нового, объединенного органа, подводил итоги двадцатилетнему пути «Материала и ритма», в том числе и своей деятельности. Это была сдержанная, умная статья, никто бы не обвинил автора в подхалимаже. Он даже не стремился следовать в ней ходу мысли товарища Горо, а вспоминал вводные строки своей первой статьи «Домик из кубиков и город будущего», слова о кризисе архитектуры. «Мы считали себя марксистами, потому что прочли несколько книжек и любили ввернуть в разговор какой-нибудь философский термин. В новой ситуации, в преддверии новых задач пора со всей серьезностью поставить перед собой вопрос о нашем общественном лице и социальной ответственности. Архитектора в процессе его работы интересуют прежде всего самые непосредственные проблемы творчества: технические приемы, формальные решения. Это чревато опасностью, ибо мы оказываемся в плену узкопрофессиональных взглядов, упускаем из виду сущность нашего призвания, превращаем в игру, в забаву наше очень важное, очень ответственное и, наконец – но не в последнюю очередь, – очень дорогостоящее дело. Архитектура всегда вдохновлялась духом своего времени и питалась теми традициями, на которые равнялось и общество, для которого она строила. Так, архитектура викторианской эпохи нашла свой идеал в барокко, архитектура французской революции – в традициях античной демократии. Мы же со всей серьезностью должны отнестись к предъявленному нам требованию: искать соответствующие нашей эпохе решения в архитектуре венгерского революционного прошлого. Конечно, сочетая эти решения с самыми современными способами их воплощения. Ибо не можем же мы отрицать, что когда пути обновления формы мы искали в самой форме, такой подход часто оказывался бесплодным: здесь отсутствовал второй, оплодотворяющий ген – дух эпохи. Дух эпохи, который коренится в совершенно конкретных и объективных исторических предпосылках». Имя товарища Горо в статье даже не упоминалось. Правда, говоря об одном здании Контры, Отто излагал в общих чертах – но более профессионально – мнение Горо. Однако, если быть точным, он говорил не о самом здании, а о проекте, который был опубликован в журнале с его, Отто, комментариями.
Статью эту он, конечно, показывал и главному редактору. Жюльяр не был от нее в восторге, но, следуя своим принципам, не препятствовал ее опубликованию.
Что касается Контры, тот лишь посмеялся и махнул рукой.
Начались перестановки, реорганизация – и наверху, в министерстве, и в остальных звеньях: в столичных органах, местных советах, в университете, в Академии наук. Было создано несколько проектных институтов, целый ряд предприятий и трестов, подчиняющихся разным ведомствам. Не говоря уже о комитетах и общественных организациях. Против этого Жюльяр не мог ничего возразить: очень важно, чтобы на соответствующих постах оказались соответствующие люди. Чтобы, например, и Отто после закрытия журнала нашел сферу применения для своего выдающегося таланта или по крайней мере приблизился бы к ней. Однако, когда пошли слухи, что Отто будто бы сказал по поводу своей самокритики: мол, Париж стоит обедни, – тут же был готов Don mot: «Вот-вот, обедни! Отто произнес „Confiteor“, принес себяв дар неоклассицизму, претворилсвои убеждения и пожертвовалКонтру. Ite missa est».
Я следил за дискуссией со стороны, хотя и из близкой сферы, и не мог смеяться над шуткой Жюльяра. Не очень-то благородно в его положении и с его авторитетом острить в адрес Отто, который ищет выхода, ищет возможности действовать! Я в этот период считал самым главным уроком, следовавшим из событий недавнего прошлого – иметь ли в виду неудачу сопротивления или успехи восстановительной работы, – необходимость широкого сплочения, собранности и дисциплинированности. Сначала наметить программу, пусть она будет простой, но ясной и целенаправленной; не терять времени на второстепенные вопросы, четко и точно выполнять программу! Легко искать бревно в чужом глазу. Ошибки неизбежны, особенно если идешь непроторенным путем! А из пустой критики ничего стоящего не родится, только шутки вроде вот этой… И хотя мне действительно нравилась современная архитектура и я мог бы кое в чем поспорить с товарищем Горо, тем не менее я искренне уважал Отто, который, будучи беспартийным, продемонстрировал такой блестящий образец партийности.
Кстати говоря, Горо беседовал с леонардовцами еще раз, уже с каждым в отдельности. С Контрой – очень дружелюбно.
– Вот что, товарищ Контра! Вы с давних пор считаете себя коммунистом и революционером. Я же знаю, что вы смесь анархиста и социал-демократа. Но я не переубеждаю вас, считайте, как хотите. Но тогда давайте не будем спорить и по другим вопросам. Подумайте и сообщите мне, где бы вы могли работать, чтобы при этом причинять минимальный ущерб пятилетнему плану, интересам социалистического руководства искусством, ну и, конечно, собственной совести.
Жюльяр, войдя в кабинет, начал первым:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19