наконец староста обратился к Гжибу.— Птенца вашего везу, — сказал он, — маленько подстрелен, но не шибко.— А? — спросил Гжиб.— Да чего «а»? Ясека вашего привез. Нынче ночью он у меня лошадей воровал, ну я и влепил ему несколько дробинок.— Ах он, мерзавец!.. Да где он?..— Сидит в санях на дороге.Гжиб рысью побежал за ворота. Оттуда послышались удары, крики, а затем старик показался снова, волоча за волосы Ясека, который, несмотря на свой рост и красоту, ревел, как малое дитя.Вышитая куртка его была изорвана, высокие сапоги испачканы в навозе, левая рука обмотана окровавленной тряпкой, лицо залеплено пластырем.— Воровал ты лошадей у старосты?.. — спрашивал разгневанный старик.— А что мне не воровать? Воровал.— Но тут ему не повезло, — вмешался Гроховский, — зато повезло у Слимака: это ведь он украл у него лошадей.— Ты украл?.. — заорал Гжиб, бросаясь на сына с кулаками.— Я, я, только не сердитесь, тятенька, — хныкал Ясек.— Господи боже мой, что же это делается! — кричал Гжиб.— А что делается? — презрительно возразил Гроховский. — Парень здоровый, нашел себе дружков под стать, вот они всех по очереди и обворовывали, пока я его вчера не подстрелил.— Что же теперь будет? — кричал старик, снова принимаясь тузить Ясека.— Больше не буду, тятенька… Уж теперь-то я женюсь на Ожеховской и возьмусь за хозяйство…— Вот-вот, в самый раз! Теперь-то впору в тюрьму идти, а не свадьбу играть, — заметил Гроховский.Старый Гжиб призадумался.— Вы, что же, будете на него жаловаться? — спросил он старосту.— Лучше бы не жаловаться, а то из-за такого дела по всей округе завороха пойдет. Но ежели вы мне отступного не дадите, придется жаловаться.Гжиб снова задумался.— Ну, а сколько это будет стоить?— Со ста пятидесяти рублей гроша не скину, — ответил староста, разводя руками.— Господи боже мой! — возмутился Ясек. — Стреляли вы в меня из одностволки, а денег требуете, словно за пушку.— Коли так, — сказал Гжиб, — пускай посидит в тюрьме, я за этого мерзавца сто пятьдесят рублей не стану платить.— Мне сто пятьдесят за секрет, — продолжал Гроховский, — а Слимаку восемьдесят за украденных лошадей.Гжиб снова бросился колотить парня.— Ах ты разбойник!.. Говори, кто тебя подучил?..— Известно кто — Иосель… Да хватит вам драться, — вопил Ясек, — право, совестно перед чужими людьми. Что вы все бьете меня да бьете?..— А ты зачем Иоселя слушал?— Да я ему задолжал сто рублей!— Господи Иисусе! — простонал Гжиб и принялся рвать на себе волосы.— Ну, не с чего вам голову терять, — заметил Гроховский. — Всего-то триста тридцать рублей — мне, Слимаку да Иоселю. Для вас это пустое дело.— Нет, не буду столько платить! — заявил Гжиб.— Да я сам заплачу, как только женюсь на Ожеховской, — выкрикнул Ясек.— Холеру ты заплатишь!.. Дождешься от тебя!.. — не унимался старик.— Ну, коли так, — рассердился староста, — пускай идет под суд. Ты не в шутку у нас воровал, и я с тобой не стану шутить. Собирайся!И он потащил огромного парня за шиворот.— Тятенька, смилуйтесь… ведь один я у вас!.. — взмолился Ясек.Старый Гжиб поочередно взглядывал то на сына, то на Гроховского, то на Слимака.— Ух, и жадный же вы, тятя!.. Ни за грош губите меня на всю жизнь! — причитал Ясек.— Вишь, как он теперь запел, — подтрунивал староста. — А помнишь, как ты возле правления курил сигару да посмеивался, что меня обворуют… Я сказал, что не обворуют, и вышло по-моему, а ты теперь ревешь, как баба! Ты вот сейчас посмейся… Ну, пойдем. Увидишь, отец твой не вытерпит, догонит нас дорогой.— Постой, постой!.. — засуетился Гжиб, видя, что староста и вправду тащит парня к саням.Гроховский остановился. Гжиб кивнул Слимаку, и они отошли за сарай.— Вот что, кум, я вам посоветую, — начал Гжиб понизив голос. — Ежели хотите, чтобы мы жили с вами по-добрососедски, вы знаете, что сделайте?..— Почем я знаю? И откуда мне знать?— Женитесь на моей сестре.— На Гавендиной? — спросил Слимак.— Ну да. Вы вдовец и она вдова, у вас десять моргов, у нее пятнадцать и нет детей. Я возьму себе ее землю, раз уж она рядом с моей, а вам дам пятнадцать моргов из Хаммеровой, — вот и будет у вас двадцать пять моргов в одной полосе.Слимак задумался.— Сдается мне, — заметил он, — будто ее земля, стало быть вашей сестры, получше Хаммеровой.— Ну, так я вам дам побольше лугов. По рукам? — настаивал Гжиб.— Кто его знает? — протянул Слимак, почесывая затылок.— Ну, по рукам, — твердил свое Гжиб. — А вы за мою доброту заплатите сто пятьдесят рублей Гроховскому да сто Иоселю.Слимак заколебался.— Я еще не схоронил свою бабу, как же тут жениться на другой? — вздохнув, сказал он.Старик вышел из себя.— Не дури! — крикнул он. — Ты что? Разве без бабы обойдешься в хозяйстве? Все равно женишься, не сейчас, так через полгода! Померла покойница — и крышка! А кабы могла она теперь голос подать, сама бы сказала: «Женись, Юзек, и не вороти нос от такого благодетеля, как Гжиб!»— Чего это вы повздорили? — спросил, подходя, Гроховский.— Я говорю, чтобы он женился на моей сестре, на Гавендиной, а он артачится, — ответил Гжиб.— Ну, а как же! Вы хотите, чтобы я из своего кармана заплатил Гроховскому и Иоселю, — оправдывался Слимак.— А пятнадцать моргов земли, а четыре коровы, а пара лошадей и всякая утварь — это что? — петушился Гжиб.— Дело стоящее, — вмешался Гроховский. — Да только как ему управиться на двух полях?— А я с ними поменяюсь, — объяснил Гжиб. — Сестрину землю возьму себе, а им выделю пятнадцать моргов здесь, возле его хутора.— Да ведь это Хаммерова земля! — возразил Гроховский.— Какая там Хаммерова! — крикнул Гжиб. — Они нынче же мне ее продадут, а денька через три, не позже, мы съездим к нотариусу, и я куплю у Хаммера всю ферму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79