ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Она ставила на круглый ясеневый стол посуду, вполголоса покрикивая на келейниц:
– Груня, давай сюда! Хлеба-то сколь принесла!
Когда весь стол был уставлен яствами, келейницы вышли, а мать Гликерия поклонилась Масальскому и Возницыну:
– Милости просим откушать!
– Саша, это – мать Гликерия, моя старая знакомая. Мы с ней еще у «Трубы» вино пили!
– Да господь с вами, князь! – хихикнула мать Гликерия. Масальский подошел к столу и в мгновение оценил все блюда – карасей в масле, паровую стерлядь, белужье горлышко в ухе, пироги долгие, пышки, кисели и сказал:
– Мать чашница, в навечерии – сама ведаешь – хорошо единую красоулю вина выпить: стерлядь, ведь, естество водоплавающее. Сухоядение нам, гвардии, не по регламенту!
Мать Гликерия только улыбнулась, тряхнув тройным подбородком.
– Все за?годя припасено – еще вы за вечерней стояли, а я уж догадалась. На то и чашница! – сказала она и пошла во вторую игуменскую келью.
Мать Гликерия вернулась оттуда, неся объемистый кувшин.
– Не угодно ли испить нашего монастырского кваску!
Масальский перевернулся на каблуках и, щелкая шпорами, пропел басом:
– И не упивайтеся вином, в нем бо есть блуд!..
А мать Гликерия уже доставала из поставчика, оклеенного золоченой бумагой, достаканы и чарки.
Масальский потянул чашницу за руку:
– Садитесь, мати Гликерия, у нас за презуса, в середку!
– Да что вы, князь! – притворно отмахивалась мать Гликерия, а сама уже протискивалась за стол.
Трапеза началась.
Мать Гликерия усиленно подливала обоим офицерам, но не забывала и себя.
– А хорошо, ведь, у нас в обители поют! Не правда, Саша? – обратился к Возницыну Масальский.
– Хорошо.
– Этот диакон только плоховат: как козел недорезанный блеет! Сюда бы такого, чтоб… А ведь, знаешь, у меня голосина! Как бывало подам команду, – по всей Ярковской гавани слышно. «Матрозы, не шуми, слушай команды»! – заревел Масальский.
– Ой, оглушил! – закрывая уши руками и откидываясь к стене, сказала румяная от вина мать Гликерия.
Масальский наклонился к ее уху и еще пуще прежнего закричал:
– Матрозы на райне, слушай! Развязывай формарсель и сбрасывай на низ! Отдай нок-гордины и бак-гордины формарселя! Сбрасывай с марса фор марсзеил!..
– Помилосердствуй, вся обитель сбежится, подумают игумен изумился, стал дьявола кликать! – останавливала его мать Гликерия.
– А что, важно командую? А знаешь, Саша, я морскую команду на зубок помню, а сколько лет прошло с тех пор, как командовал! Мати Гликерия, как бы это нам позвать сюда головщицу и ту, которая канонаршила?
– Это крылошанку Анимаису?
– Вот, вот – Анимаису! Пусть бы здесь что-либо спели.
– Отчего же, я сейчас, – сказала мать Гликерия, вылезая из-за стола.
Она вышла в коридор и сказала рябой послушнице, которая в ожидании приказаний стояла у двери.
Не прошло и нескольких минут, как за дверью послышалось:
– Во имя отца…
– Ами-инь! – возгласил подвыпивший князь Масальский.
В келью, робея и выпирая друг друга вперед, вошли две крылошанки – миловидная головщица Аграфена и высокая светловолосая Анимаиса.
Они стали у порога, не смея войти дальше.
Масальский выскочил из-за стола и потащил их к лавке.
– Садитесь, поешьте!
– Премного благодарствуем, мы только что из трапезной – сказала головщика.
– Что вы ели – кашу да овсяный кисель! От этого и голоса не подашь. Съешьте-ка лучше стерлядочки! – потчевал Масальский.
Крылошанки отказывались.
– Ешьте – я ваш игумен! Я вам: велю. Ешьте! – настойчиво говорил Масальский.
– Ешьте, девки, не бойтесь! – едва сдерживая икоту, говорила захмелевшая мать Гликерия. – Да раньше выпейте по чарке, нате!
Общими усилиями крылошанок заставили выпить и поесть.
– Ну вот теперь спойте что-нибудь, – сказала чашница.
– Что петь, мать Гликерия, – спросила головщица, – стихири или, может быть, канон пасхальный?
– Какое там стихири! Пойте мирское!
Крылошанки испуганно переглянулись.
– Мирские песни нельзя петь: грешно, – сказала серьезно Анимаиса.
– Я тебе прощаю, понимаешь! Я – игумен. Я прощаю! Пойте! – кричал Масальский. – Пойте, а не то – муку сеять пошлю! – стукнул он кулаком по столу и востренькие глазки его сузились.
Крылошанки робко запели:
„Я вечор молода во пиру была,
Ни у батюшки, ни у матушки,
Я была в гостях у мила дружка,
У мила дружка, у сердешнова...”
Масальский сидел, уронив голову на руки, слушал. Потом вдруг выскочил из-за стола так, что попадали чарки, достаканы.
– Девки, жарь плясовую! – скомандовал он.
Анимаиса поперхнулась, а головщица, не смущаясь, завела:
– Ах, барыня, барыня…
Князь Масальский пошел по келье, звеня шпорами.
– Эх, чорт, жалко – балалайки нет! – кричал он.
Возницын глядел с удовольствием – Масальский всегда хорошо плясал.
– Ну, что сидишь, Гликерия?! – крикнул Масальский, идя с каблука на носок.
Черноглазая чашница улыбалась, вопросительно поглядывая на Возницына. Ей, видимо, давно уже не сиделось на месте.
– Помогите игумену! – сказал Возницын.
– Э, бог простит! – махнула рукой Гликерия. – Девки, сыпь веселее!
И, выхватив из кармана платок, она павой поплыла вокруг игумена. Глаза ее стали молодыми и задорными. Она вот-вот приближалась к нему, лукаво поводя плечами, обжигала взглядом и ловко уходила в сторону.
А Масальский легко шел за ней вприсядку. Его косичка, оплетенная черной шелковой лентой, смешно дрыгала на спине в такт танца. Масальский щелкал пальцами по белым штиблетам, звенел шпорами, стучал каблуками.
Лампадки у образов беспомощно мигали, в поставчике, стоявшем в углу, дребезжала посуда.
Масальский, то и дело меняя коленца, без устали вертелся волчкам по келье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики