ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Глаза, впрочем, мало что могли видеть около: ночь была мглистая, белый туман ползал над Кубанью и плавнями.
Ночное одиночество — скверная вещь; оно рождает совершенно излишние думы о себе самом и нередко вызывает даже какую-то нудную жалость к себе, к своей незадачливо сложившейся или кем-то злобным, явившимся со стороны, изломанной жизни. А жизнь Терентия действительно сделала слишком крутой поворот для того, чтобы не вспоминалась неотбойно вот теперь, в камышах, в тумане, брошенная семья, с которой придется ли увидеться когда-нибудь?..
Он представлял очень ярко горластого станового пристава, который, может быть, заарестовал его жену, ведя дознание об убийстве барина Хлапонина…
Вот она стоит перед ним, вытирая рукавом слезы, а он, развалившись на стуле, топает ногами и кричит на нее: «Говори, стерва, знала, что муж хочет убить барина?..» А что она может сказать, если она не знала? Он и сам-то «узнал» об этом только в самый последний день, во время гульбы…
Жена изгорится, дети будут расти безотцовщиной… А сам он вот теперь сидит на корточках, слушает, как пыхтят, поплескивают, потрескивают камышинками, живут тысячью своих жизней плавни; и чем тут от других, вполне безобидных звуков может отличаться шорох психадзе, и как отличить их белесые вытертые черкески от этих белесых волн ползучего тумана?..
Тяжелеть и сами собой закрываться стали под утро глаза Терентия, когда вдруг совсем близко, около, почувствовался чужой человек, враг, — скорее по крепкому запаху чехартмы, чем по хрусту камыша под ногой. И едва успел Терентий поднять голову, вытянув при этом шею, как свистнуло что-то и кинулось к нему змеей, и не успел он спустить курка штуцера, как шею его уж затянула тугая петля волосяного аркана, и он упал лицом вниз, в сырой камыш.
Кое-как, часто и с большим трудом делая самое важное, что было теперь нужно, дыша носам, но лишенный возможности крикнуть от сдавившей гортань петли, Терентий чувствовал только, что из рук его вырвали штуцер, сняли потом пояс с кинжалом, патронташем и прочим добром, протащили несколько вперед точно так же, как он сам недавно тащил на веревке убитого кабана, наконец стали вязать ему руки назад и только после этого сняли аркан и, не успел еще он отдышаться, закрутили рот какою-то вонючей тряпкой, чтобы он не вздумал кричать, поднимать тревогу.
Потом его повели на том же аркане, как быка, и к рассвету он был уже довольно далеко от Кубани. Психадзе было шесть человек. Они очень оживленно и весело говорили между собой на необыкновенно шипящем и свистящем языке, иногда беглыми пальцами щупая руки своей добычи и похлопывая по спине. Он видел, что они не чувствуют к нему злобы, что он для них вроде как бы хороший товар, и припомнил, что ему говорили пластуны о русских, попавших в плен к горцам: их продавали и покупали, как буйволов или ишаков, и они должны были работать под кнутом, как скотина.
Дошли, наконец, до аула, но тут уж совсем иначе отнеслись к Терентию сбежавшиеся черкесы. Женщины плевали на него, норовя попасть в лицо, и злобно кричали, сверкая черными глазами: «Шайтан гяур! Шайтан урус!..»
Терентий подумал, что они, может, были вдовы тех, которые были убиты в ночных стычках с пластунами, иначе ничем не мог он объяснить себе их злобы… Крутились около мальчишки разных возрастов швыряли в него камнями и комьями грязи… Подростки молча подходили к нему только затем, чтобы изо всех сил ударить его кулаком, выбирая для этого места побольнее.
Хотя рот Терентию развязали еще не доходя до аула, но он старался молчаливо встречать этот град плевков и побоев; он только внимательно смотрел на лица кругом, на низенькие сакли с бычьим пузырем в окошках вместо стекла, на огромные деревья около саклей; на ручей чистой воды, бежавший по улице от фонтана… Этот последний особенно привлекал его внимание, так как ему сильно хотелось пить. Несколько раз обращался он к одному из тех, которые его полонили, огромному черкесу, с рыжей, видимо крашеной, бородой, кивая ему на этот ручей и открывая рот, но рыжему было не до того, — он был занят торгом и горячо толковал со стариками аула, всячески выхваливая свою добычу как работника. Но, должно быть, просил слишком большую цену, — его так и не купили в этом ауле; зато один из психадзе понял Терентия, подвел его к фонтану, и тут он напился, наконец, подставив рот под трубку, из которой бежала холодная и чистая вода. Он пил долго, жадно, и это сильно его подкрепило.
Рыжебородый великан, как и думал Терентий, был за начальника шайки психадзе, — остальные относились к нему почтительно. Привлекал внимание Терентия огромный кинжал, висевший у него на поясе, кинжал, больше похожий на какой-то сказочный меч. Глаза у этого рыжего были зеленые и поблескивали, как осколки бутылочного стекла на солнце.
Прошли еще два небогатых аула, и уж совсем к вечеру, все дальше уходя в горы, пришли в большой и по виду зажиточный, где рыжий надеялся, очевидно, сбыть пленника по дорогой цене. Он уже остался при Терентии сам-друг с каким-то невзрачным, до того худощавым, что провалились щеки.
Остальные четверо разошлись.
Сакля, в которой ночевали они, принадлежала, должно быть, этому бесщекому, но она была пустая — ни жены, ни детей. Терентий припомнил, что ему рассказывали пластуны: психадзе были из самых бедных черкесов, не имевших даже коней, а жена в черкесском быту стоила подороже среднего коня…
Терентию дали пожевать кусок сухого чурека, дали кружку воды, потом расположились спать на грязном глиняном полу, беспокойно, поглядывая сквозь двери сакли на небо, в котором кружились как-то совсем необычайно очень темные тучи… Не прошло и получаса, как началась первая весенняя гроза и пошел ливень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
Ночное одиночество — скверная вещь; оно рождает совершенно излишние думы о себе самом и нередко вызывает даже какую-то нудную жалость к себе, к своей незадачливо сложившейся или кем-то злобным, явившимся со стороны, изломанной жизни. А жизнь Терентия действительно сделала слишком крутой поворот для того, чтобы не вспоминалась неотбойно вот теперь, в камышах, в тумане, брошенная семья, с которой придется ли увидеться когда-нибудь?..
Он представлял очень ярко горластого станового пристава, который, может быть, заарестовал его жену, ведя дознание об убийстве барина Хлапонина…
Вот она стоит перед ним, вытирая рукавом слезы, а он, развалившись на стуле, топает ногами и кричит на нее: «Говори, стерва, знала, что муж хочет убить барина?..» А что она может сказать, если она не знала? Он и сам-то «узнал» об этом только в самый последний день, во время гульбы…
Жена изгорится, дети будут расти безотцовщиной… А сам он вот теперь сидит на корточках, слушает, как пыхтят, поплескивают, потрескивают камышинками, живут тысячью своих жизней плавни; и чем тут от других, вполне безобидных звуков может отличаться шорох психадзе, и как отличить их белесые вытертые черкески от этих белесых волн ползучего тумана?..
Тяжелеть и сами собой закрываться стали под утро глаза Терентия, когда вдруг совсем близко, около, почувствовался чужой человек, враг, — скорее по крепкому запаху чехартмы, чем по хрусту камыша под ногой. И едва успел Терентий поднять голову, вытянув при этом шею, как свистнуло что-то и кинулось к нему змеей, и не успел он спустить курка штуцера, как шею его уж затянула тугая петля волосяного аркана, и он упал лицом вниз, в сырой камыш.
Кое-как, часто и с большим трудом делая самое важное, что было теперь нужно, дыша носам, но лишенный возможности крикнуть от сдавившей гортань петли, Терентий чувствовал только, что из рук его вырвали штуцер, сняли потом пояс с кинжалом, патронташем и прочим добром, протащили несколько вперед точно так же, как он сам недавно тащил на веревке убитого кабана, наконец стали вязать ему руки назад и только после этого сняли аркан и, не успел еще он отдышаться, закрутили рот какою-то вонючей тряпкой, чтобы он не вздумал кричать, поднимать тревогу.
Потом его повели на том же аркане, как быка, и к рассвету он был уже довольно далеко от Кубани. Психадзе было шесть человек. Они очень оживленно и весело говорили между собой на необыкновенно шипящем и свистящем языке, иногда беглыми пальцами щупая руки своей добычи и похлопывая по спине. Он видел, что они не чувствуют к нему злобы, что он для них вроде как бы хороший товар, и припомнил, что ему говорили пластуны о русских, попавших в плен к горцам: их продавали и покупали, как буйволов или ишаков, и они должны были работать под кнутом, как скотина.
Дошли, наконец, до аула, но тут уж совсем иначе отнеслись к Терентию сбежавшиеся черкесы. Женщины плевали на него, норовя попасть в лицо, и злобно кричали, сверкая черными глазами: «Шайтан гяур! Шайтан урус!..»
Терентий подумал, что они, может, были вдовы тех, которые были убиты в ночных стычках с пластунами, иначе ничем не мог он объяснить себе их злобы… Крутились около мальчишки разных возрастов швыряли в него камнями и комьями грязи… Подростки молча подходили к нему только затем, чтобы изо всех сил ударить его кулаком, выбирая для этого места побольнее.
Хотя рот Терентию развязали еще не доходя до аула, но он старался молчаливо встречать этот град плевков и побоев; он только внимательно смотрел на лица кругом, на низенькие сакли с бычьим пузырем в окошках вместо стекла, на огромные деревья около саклей; на ручей чистой воды, бежавший по улице от фонтана… Этот последний особенно привлекал его внимание, так как ему сильно хотелось пить. Несколько раз обращался он к одному из тех, которые его полонили, огромному черкесу, с рыжей, видимо крашеной, бородой, кивая ему на этот ручей и открывая рот, но рыжему было не до того, — он был занят торгом и горячо толковал со стариками аула, всячески выхваливая свою добычу как работника. Но, должно быть, просил слишком большую цену, — его так и не купили в этом ауле; зато один из психадзе понял Терентия, подвел его к фонтану, и тут он напился, наконец, подставив рот под трубку, из которой бежала холодная и чистая вода. Он пил долго, жадно, и это сильно его подкрепило.
Рыжебородый великан, как и думал Терентий, был за начальника шайки психадзе, — остальные относились к нему почтительно. Привлекал внимание Терентия огромный кинжал, висевший у него на поясе, кинжал, больше похожий на какой-то сказочный меч. Глаза у этого рыжего были зеленые и поблескивали, как осколки бутылочного стекла на солнце.
Прошли еще два небогатых аула, и уж совсем к вечеру, все дальше уходя в горы, пришли в большой и по виду зажиточный, где рыжий надеялся, очевидно, сбыть пленника по дорогой цене. Он уже остался при Терентии сам-друг с каким-то невзрачным, до того худощавым, что провалились щеки.
Остальные четверо разошлись.
Сакля, в которой ночевали они, принадлежала, должно быть, этому бесщекому, но она была пустая — ни жены, ни детей. Терентий припомнил, что ему рассказывали пластуны: психадзе были из самых бедных черкесов, не имевших даже коней, а жена в черкесском быту стоила подороже среднего коня…
Терентию дали пожевать кусок сухого чурека, дали кружку воды, потом расположились спать на грязном глиняном полу, беспокойно, поглядывая сквозь двери сакли на небо, в котором кружились как-то совсем необычайно очень темные тучи… Не прошло и получаса, как началась первая весенняя гроза и пошел ливень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203