— Рассказывай, рассказывай.
— Более того, есть поверье, говорил Нарзес, где-то в здешних замках остались их главнейшие святыни. Наподобие Гроба Господня, только в состоянии скрытом, неявном. Мыслю себе, что крепость эта, служащая нам горестным приютом, одно из таких святилищ, ибо почему бы вам с таким необъяснимым упорством было стремиться сюда, отказываясь от денег и рискуя жизнью и не только ею одной.
— Положим это так. Но пока я не вижу никакого разумного предложения в твоих словах.
Перс сделал суетливое движение рукой, мол, сейчас все будет.
— Сейчас оно прозвучит, господин.
— Опять ты начнешь о своем тайнике с цехинами. Но даже если бы я согласился — как мы выберемся отсюда!
— Выбраться отсюда очень трудно. Очень, очень, — захлюпал носом Наваз. Симон положил ему руку на голову и тот стих, как попугай на клетку которого набросили покрывало.
— Некоторое время назад я беседовал с Черным Магистром.
— Мы тоже, — фыркнул бывший комтур.
— Я евнух, господин.
— Не может быть! — не удержался от банального ехидства рыцарь.
— Каждый евнух немного врач, а я, более того, в юности учился этому искусству.
— Ну так и что, какое ты хочешь найти здесь применение своим знаниям. Нога моя почти не болит.
— По моему мнению, Черный Магистр не проживет более суток. Я вообще удивляюсь, как жизнь ухитряется теплиться в этой насквозь прогнившей туше.
— Поня-ятно, — протянул тамплиер, в глазах его появились маленькие огоньки.
Симон, между тем, продолжал.
— Можете себе представить, что начнется в крепости.
Это был не вопрос, но бывший комтур счел нужным на него ответить.
— Представляю.
— Паника, развал, разброд. Здесь все держится железной волей Черного Магистра. Когда она исчезнет. ..
— Так, так, чем же это выгодно нам? Мы ведь так или иначе под замком. Мне лично все равно, по чьему приказу меня оскопят. Самого Черного Магистра, или его преемника.
— Мы можем выбраться наружу.
— Как?
— Мы можем подкупить того, кто стоит за дверью и сторожит нас.
— Чем?
Симон замялся.
— Извините, господин, за дерзость, а ваш крест если конечно, он золотой.
— Я свой крест, понимаешь ли…
— Прошу вас еще раз извинить меня, но другого выхода у нас нет. Ваш Бог простил бы вам это прегрешение.
— А ваши кресты?
— Мой брат мусульманин, а я, хотя и крещен, но ношу простой кипарисовый крест.
Бывший комтур потер глаза, потом сказал проникновенно:
— Я тамплиер.
Это прозвучало почти так же странно, как недавнее заявление Симона «я евнух».
— Я знаю, господин.
— Я настоящий тамплиер.
Персиянин промолчал, не зная что ответить.
— У меня нет креста, — пояснил бывший комтур. С этими словами Арман Ги развязал ворот своей рубахи, на волосатой груди имелась только кожаная ладанка и это было все.
Симон тяжело вздохнул, помолчал, потом поднял полу своего халата и начал рвать зубами угол.
— Что ты делаешь? — в ужасе спросил Наваз.
— Что надо, — прорычал Симон, плюясь нитками.
Наконец была извлечена на свет небольшая золотая монетка, лишенная изображения.
— Почему ты сразу ее не достал, негодяй, зачем завел речь о крестах?
— Это не деньги, как вы, наверное, подумали.
— Что же это? — Арман Ги повертел в руках монету, — да, на деньги не слишком похоже. Отвечай же, что это?
— Это горсть родной земли, как сказал бы христианский паладин.
— Не понимаю.
Симон снова вздохнул, еще тяжелее прежнего.
— Я такой же христианин, как и вы. Крестился лишь для виду, потому что попал на службу к купцу греку. Местные власти гонят и ненавидят последователей Зороастра.
Бывший комтур усмехнулся.
— Забавно. Доминиканцы, стало быть, правы. Надобно проверять истинность крещения.
Рыцарь подбросил на ладони монету.
— Хорошо выглядит твоя родная земля.
— Истинной родиной почитателя Зороастра является огонь. Золото лишь олицетворяет его.
— Ценю твою жертву, хотя и не понимаю, зачем ты ее принес. Ведь после смерти Черного Магистра вы бы с братом могли спокойно покинуть крепость и вернуться по своим гаремам, а то и отправиться на все четыре стороны.
Симон отрицательно и угрюмо помотал головой.
— После смерти Черного Магистра власть здесь захватит безносые. Они никого не выпустят, чтобы никто не смог рассказать правду о Рас Альхаге. Безносых истребляют безжалостно в здешних местах, считая осквернителями могил.
— Да, я слышал об этом.
— Если по округе пойдет слух, что в крепости полно безносых, сюда рано или поздно явится армия. Безносые это понимают и, чтобы скрыть истину, пойдут на все.
— Пожалуй ты прав.
— В лучшем случае нам отрежут носы.
Бывший комтур задумчиво поскреб щеку мощными ногтями.
— Так ты хочешь, чтобы мы с Лако помогли вам выбраться отсюда?
— Да, господин.
— Но это опасно. Безносых, насколько я понимаю, здесь достаточно, а нас всего двое. И без оружия.
— Трое. Я тоже кое что понимаю в военном деле.
— Ну, это мало что меняет.
— Но ведь вам все равно придется выбираться отсюда, хотя бы ради себя.
— Вдвоем, проще. Без такой обузы как вы с братом у нас больше надежды на успех.
Симон встал и потянулся, сладко хрустнув суставами.
— Я не предлагаю вам заниматься нашим спасением безвозмездно. И поскольку я понял, что деньги не стоят для вас на первом месте, назначаю другую форму оплаты. Уверен, она вам подойдет.
Арман Ги сел на пол спиной к стене и положил ладони на колени.
— Любопытно будет узнать, что имеется в виду.
— Вы что-нибудь слышали о горе Сках?
Глаза Армана Ги сузились, он бросил короткий взгляд в сторону Лако, тот был невозмутим.
— Гора Сках? — нарочито рассеяно переспросил бывший комтур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73