оптика (или же аллегория).
Меркнет в желтых пористых льдах
страниц, процветающих в пальцах сухих,
бег. Дым черен. Лазури визг.
Падает облако безмысленно к югу.
И слипшиеся, как леденцы счастья, демоны
управляют размышлением глаза,
под стать горению, чья сеть проста
и радужна, однообразна также,
подобно любви маятнику.
Не смерть волнует, скорее,
покуда способен двигаться в частицах обмена -
отсутствие в любой точке всплеска
дня, чьи половины сомкнуты
за спиной тени (бесспорно, объятия...
они прежде всего) повсюду,
где она может случиться,
солучая нестать с преткновением, -
ткани тление, когда распускаема.
Скорость. Скольжение. Сроков деление:
гул детской раковины.
Окрестности.
Местность блуждания всматривается
в свое ожидание. Рот
принимает определенную форму,
чтобы слово небо обрело плотность гальки,
разбивающей скорлупу отражения.


q
О фабуле разветвляющегося города. Сложность не означает нескончаемого прибавления. Праизведение сна. Мятежны множества (чем больше дадите мне денег, тем больше я буду иметь их - но зачем тебе?). Этот прут, играя поднимается в воздухе: сосредоточение. Но и манера письма, изматывающая, идущая наперекор по следу (обо мне ли ты говоришь? позавчера ты говорил, что я нужна тебе, чтобы ты ощущал себя мной ), ускользающего из возможных признаков, из собственного присутствия. Хлебников - руины никогда не возводившихся циклопических построек. Звездное роение в абсолютной прозрачности субъекта и объекта. Шорох камня, летящего вниз. Я наклоняюсь к тебе. Это медленно. Склон открыт юному ветру. То, что для тебя миг, для меня - тысячелетия, помноженные на предвосхищение. Терпение? Предзнание, которому не суждено отвечать на вопросы смерти - не прорасти в череп материи. Неспешное окисление, но и способ письма, доходящий до неприемлемой избыточности: п(е)ресечения, не дающие искомого ощущения конца в любой точке всплеска, солучающей ночь с от - - - .Чем отличается суждение от высказывания ? Открой словарь (говоришь). Слово становится словом в нескончаемом приближении уходящего голоса. О снеге в разветвленной фабуле города. Я наклоняюсь к ней, и тончайшая капля разворачивает предо мной время Китая. Это медленно, так же как и снег. Нет. Контаминации города. Тот вяз мы внесем в поле карты. Ворон, не ведающий урона. Вместо того, чтобы приближаться, раскрываясь - удаляется, покуда не пропадает вовсе за пределами фразы.





Весна. И коегде облака.
Этого вполне достаточно.
Остальное занято небом.
Она была сумасшедшей,
потом стала мертвой.
Рассказывай птицам.
Пепел - состояние информации,
превзошедшей допустимую сложность.
Вне него самого расположены
дезоксирибонуклеиновые спирали слова,
серебро фотографий, чернеющих в камне,
браслета и рыб из фольги;
поэзия - не признанье в любви,
языку и возлюбленной ,
но дознание: как в тебе
возникают они, изменяя тебя.-
в сообщение? в плод?
Рассказывай это глиняным зернам,
(возможно и тело схожим образом
рассматривает себя, состоя
из перфорации памяти,
косвенных ожогов вещей,
которые только свод правил -
осей бесплотных друза,
аксонов бессонная паутина в патине,
высохших рос геометрия,
игольчатое полотно очей, cellular automaton:
распластанных в направлениях).
Холодное утро в мае.
Дети в тумане играют в настольный теннис.
Почтальон, как душа всех писем,
пущенных на волю ветра,
не столь бесконечен, чтобы стать
убежищем мысли.
В глубине двора пес искрится,
цепенеет рощей.
Воображение вспять пятится,
подобно волне отлива,
затаскивая в привычное тело
(взрезая оконную гладь)
немудреный свой скарб, и
когда в мозгу возникает краб
(рассудок прибегает к уловке
прибавления согласной)
и свет ржавый мелеет, где море
обвисает на скалах,
и гремучим золотом кишмя блохи
кишат в песке
(произнося чтото об облаках)
я ловит себя на том, что
всю сумму умножающего себя языка
превосходит трещина
раскалывающего его предела...
иероглифов кварцевая воронка,
небо втягивающая в свой
сверкающий шелест.


q
Продолжали быть, но скорлупой, пронизанной отзвуком, умещенным в параллельные эхо. Прозрачной, однако непроницаемой преградой. В мгновении капли, разворачивающей пространство Китая, ты ощущаешь меня мною - перевод - умноженной на ожидание (намеренье речи на предчувствие собственного применения), - бормотания вязкая глина, слепки, углубления ждущей воды. И пеленой, которая всегда одно и то же, - позже вписать: я знал об этом всегда, - то же, лишенное самости . Оставаясь недвижным возрастает до тошноты, тишины (исправляет рука), капли, вязкости. И уже не чтото в форме стола, судебного приговора вещи, предсказания, нищеты, неких корней , надгробного воя, но я сам (с этого момента дознание уже воспроизводит себя) - к двум глазам, будто бы оставленным на утерянном некогда лице. И точно так же, как категория рода не равна родовому различию, так и грамматическое число не является числом математики. Что означает много ? Истинность высказывания нуждается в истинном времени. Сколько прошло с момента, как я заговорил? Я не нуждается в действующих лицах. Поэтому ты - только ты, я - только я, исчезающие в проницаемости. Исполнение.





КОНДРАТИЙ ТЕОТОКОПУЛОС
ПИШЕТ СЫНУ -


Сегодня ночью
ты мне приснился. Шли сумерки.
Люди сосредоточенно плыли.
Мы находились в машине,
и ты - совершенный младенец...
скорее, нечто,
не обретшее пока очертаний, но занявшее
в моих мыслях определенное место.
Мы были вместе,
как в древнем мире, где суть не нуждалась
в отчислениях вести, и планеты двигались безнаказанно
в овечьих орбитах ранами спектра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24