– вспылил Ма Чжун, когда они отошли от дома. – Старик торговец редкостями был абсолютно уверен, что купил ларец у Ли. А он в своих делах не ошибается!
– Сначала, – медленно проговорил судья Ди, – Ли произвел на меня довольно благоприятное впечатление. Позже, однако, я начал сомневаться. – Он остановился. – Пока я буду в здании суда, вы можете зайти в какую-нибудь лавку поблизости и спросить, что тут думают о Ли. И расспросите о его помощнике, чтобы закончить их пор грет, так сказать.
Ма Чжун кивнул.
В узком переулке он нашел только одну заметную вывеску. Большие иероглифы на ней гласили, что здесь вам могут скроить платье из газа тоньше паутины. Портной под вывеской сворачивал рулон шелка. В задней части мастерской четыре пожилые женщины шили и вышивали у длинного узкого стола. Портной довольно вежливо поприветствовал Ма Чжуна. Но при вопросе о том, знает ли он художника, сразу помрачнел.
– Беден, как храмовая крыса! – с отвращением заявил портной, – Он иногда проходит мимо моей лавки, но ни разу ни тряпочки не купил! А помощник его – просто бродяга. Ест и спит, когда захочет, и якшается с разным отребьем. Он частенько будит всю округу своими песнями, когда возвращается домой среди ночи пьяный в доску!
– Молодые писатели любят иногда повеселиться, – примиряющим тоном сказал Ма Чжун.
– Молодые писатели?! Скажете еще! Ян просто бродяга, больше никто. Хотя приодеться он любит. Купил как-то раз у меня новое платье, чтоб ему! Не заплатил ни гроша! Я бы устроил ему скандал, но… – Он высунулся из-за прилавка и оглядел переулок, – Приходится быть осторожным. А то еще явится сюда со своими бродягами и обольет помоями все мои шелка…
– Если Ян такой негодный человек, почему господин Ли держит его в слугах?
– Да потому что господин Ли нисколько не лучше! Рыбак рыбака… сами знаете пословицу, господин! А почему господин Ли не женится, позвольте спросить? Он беден, это правда, но как бы вы не были бедны, всегда можно найти девушку еще более бедную и устроить нормальную семейную жизнь, как и полагается приличному человеку. А эти двое живут вдвоем в разваливающемся сарае и даже уборщицу не хотят завести. Одно небо знает, что у них там творится по ночам! – Портной взглянул в предвкушении на Ма Чжуна, но высокий собеседник не стал расспрашивать о подробностях. Тогда портной низко наклонил голову и продолжил вполголоса: – Поймите, я не сплетник. Я всегда говорю – живи и давай жить другим. Поэтому я могу сказать только одно: некоторое время назад сосед видел, как к ним в полночь проскользнула женщина. В полночь, он сам так сказал. А когда я рассказал об этом нашему зеленщику, тот вспомнил, что видел, как Ли выпускал из дома женщину на рассвете. Вы только подумайте! Такие дела портят репутацию нашей округи, господин. А это отпугивает покупателей.
Ма Чжун заметил, что жизнь вообще вещь печальная. Узнав, что полное имя студента Ян Моуте, он попрощался с портным и, проклиная жару, отправился к зданию суда.
Глава 4
Когда Ма Чжун вошел в кабинет судьи Ди, младший помощник Хун помогал судье надевать официальный наряд из зеленой парчи с шитым золотом воротником. Пока судья поправлял свой высокий головной убор с черными крыльями по бокам, Ма Чжун сообщил ему о разговоре с портным.
– Не знаю, что и думать, – сказал судья Ди. – Хун просмотрел записи о пропавших без вести и ничего там не нашел. Младший помощник, расскажите Ма Чжуну, что вы обнаружили!
Младший помощник Хун взял со стола листок бумаги.
– На четвертый день девятого месяца, – рассказал он Ма Чжуну, – сообщалось о пропаже двух человек: здешний торговец лошадьми, татарин по происхождению, сообщил о внезапном исчезновении дочери. Она объявилась через месяц с мужем и младенцем, прибыв из-за границы. Вторым был брат мастера по металлу и слесаря по имени Мин Ао. Сообщалось, что он вышел из дома на шестой день девятого месяца и не вернулся. Для полной уверенности я просмотрел записи, относящиеся ко всему году Змеи, но в них нигде не упоминается девушки или женщины по имени Нефрит. . Послышался гулкий удар большого бронзового гонга у входа в зал суда. В гонг ударили три раза – пора было начинать заседание.
Младший помощник Хун отодвинул занавес, отделяющий кабинет судьи Ди от зала суда.
На фиолетовом занавесе был вышит золотом единорог, традиционный символ проницательности. Судья взошел на помост и сел в кресло за высокой скамьей, покрытой красным покрывалом. Со стороны зала покрывало опускалось до пола. На скамье лежала небольшая стопка государственных документов, а рядом с ней – большой прямоугольный сверток промасленной бумаги. Судья с любопытством взглянул на этот сверток, сложил руки в широких рукавах на груди и оглядел зал суда.
В зале с высокими потолками было довольно прохладно. Зевак набралось около дюжины. Они стояли в отдалении. Очевидно, они пришли отдохнуть от жары, а не следить за захватывающим зрелищем суда над убийцей. Перед возвышением по правую и по левую руку от судьи стояли восемь стражников. Немного дальше находился глава городской стражи с тяжелым кнутом в руках. С его широкого кожаного пояса свисали две пары ручных оков. За ним судья увидел четырех человек, одетых как ремесленники в аккуратные синие куртки. Им явно было не по себе. Слева от помоста за низким столиком сидели два писца, приготовив кисти, чтобы записывать все происходящее во время суда.
Когда младший помощник и Ма Чжун встали позади кресла судьи Ди, он взял молоток – длинный брусок твердого дерева – и стукнул им по скамье.
– Объявляю заседание суда уезда Ланфан открытым!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52