— Где-то должен быть спуск в город. Не может быть, чтобы его не было. Надо найти дверь.
Но странные предметы уже привлекли всеобщий интерес, а Скотт и Сара просто сгорали от любопытства.
Они остановились.
— Да, ты права, — сказал вдруг Скотт, отвечая на какое-то замечание. — В этом несомненно есть смысл.
Со стороны казалось, что он разговаривает с невидимкой.
— Э-э… Ричард? — Хаккетт тронул лингвиста за рукав. — Не хотелось бы вмешиваться, но вы всех нас чертовски пугаете. — Скотт непонимающе уставился на него. — С кем вы разговариваете?
Профессор махнул рукой, как будто ответ на вопрос был очевиден. Он даже взглянул на Сару, словно желая получить от нее подтверждение, и она согласно кивнула.
— А разве вы их не слышите? — спросил он.
Гэнт поднял руку, призывая всех остановиться.
— Слышим? Кого?
Скотт пожал плечами.
— Голоса.
Наверное, говорить об этом не следовало.
— Нет, Ричард, — с легкой иронией ответил Хаккетт. — Голосов мы не слышим.

Вар
Порыв холодного ветра пронесся по залу, и Гэнт с поразительной быстротой выхватил акустическое устройство. Они уже успели привыкнуть к тому, что любое движение воздуха в громадном кристаллическом дворце служит прелюдией к какой-то неприятности.
На сей раз майора остановила Сара. Сделав шаг вперед, она мягко коснулась его плеча.
— Не беспокойтесь, все в порядке. Они просто пытаются связаться с нами.
— Кто? — тут же поинтересовался Хаккетт. — Кто пытается с нами связаться? Вы можете объяснить?
— О боже…— пробормотал Пирс. — Смотрите.
Посмотреть было на что — весь огромный пол вдруг осветился, превратившись в калейдоскоп оживших образов.
Они как будто оказались на стеклянной палубе, под которой, хаотично кружась и мелькая, открылся другой мир. Картинка была не плоской, двумерной, как в телевизоре, но объемной, четкой и кристально ясной. Казалось, если бы где-то рядом находилась скрытая дверца и ее удалось открыть, то можно было бы спуститься туда или даже подать руку и помочь людям выйти.
Потому что именно это они там видели. Людей. Бесконечный океан лиц, теснящихся, старающихся пробиться поближе и заглянуть за стекло, разделяющее два мира. Прижатые, слегка приплюснутые носы и щеки тех, кто оказался впереди. Внимательные глаза других, предпочитающих смотреть издалека. Все они молча наблюдали за стоящей над ними маленькой группой.
Большинство немного напоминали призраков. Бледные. Как будто на их лица падал отсвет голубоватого кристаллического пола. Но мелькали и лица более живых тонов, с яркими глазами и сияющими волосами. Мужчины и женщины. Старые и молодые. Дети и матери. Отцы и деды. И все открывали рты и шевелили губами, словно разговаривали с пришельцами. Их голоса отозвались сначала слабой вибрацией стен, потом дуновением ветра, который все крепчал по мере усиления вибрации.
И затем, как только отдаленный рокот прокатился эхом по залу, множество голосов слились в мощнейший гул, напоминающий рев моря, волну за волной бросающего на прибрежные камни.
Хаккетт недоверчиво покачал головой и протер глаза, словно не мог поверить самому себе.
— Вот вам и духи машины, — прохрипел он.
Не все отреагировали так же. Мейтсон, с застывшим на лице выражением детского восторга, опустился на колени и прижался к прозрачной преграде, как будто стремясь прикоснуться к прошлому. Новэмбер, стоя на месте, поворачивалась во все стороны, с изумлением наблюдая за прибывающими со всех сторон зрителями того мира, вслушиваясь в неясный шум тысяч, миллионов голосов.
Юнь просто дрожал, без конца повторяя на своем родном языке:
— Я же вас предупреждал! Я предупреждал! Вот чего я боялся! Видите? Это духи умерших. Они вернулись, чтобы покарать нас!
Скотт попросил его успокоиться, но молодой солдат оставался безутешным.
— Ричард, что здесь происходит? — спросил Пирс, не дождавшись ответа от Сары.
Лингвист с широкой улыбкой повернулся к церэушнику.
— Познакомьтесь с прежним населением Атлантиды.
Но едва профессор произнес эти слова, как улыбка сползла с его лица.
Что-то было не так.
Началось все в тот момент, когда он услышал смех ребенка, маленькой девочки. Уши уловили звук ее шагов — девочка бежала к ним через зал. Но вокруг никого не было. Девочка снова хихикнула, словно знала, что смутит его своим внезапным появлением, а потом шепнула на ухо.
Когда Скотт оглянулся и увидел, что никого рядом нет, он инстинктивно понял, что если что-то и слышит, то только в своей голове.
Проходя с остальными по залу, лингвист все более отчетливо сознавал, что само помещение представляет собой сложнейшую и совершеннейшую из всех известных акустических систем. Каждый голос, каждый звук передавался в любой кубический дюйм пространства, сохраняя все свои характеристики.
Более того, каждый его шаг словно вызывал к жизни новые и новые голоса. Они накладывались друг на друга, и вскоре Скотт как будто стоял посреди заполненного до отказа стадиона, но при этом совершенно четко слышал каждого отдельного человека.
Одного этого вполне хватило бы, чтобы свести кого угодно с ума. Скотт почти физически ощущал, как его мозг переполняется, грозя вот-вот взорваться от перегрузки. Углерод-60 соединился с его нервной системой, врос в нее, подключив ученого к Древу знаний Атлантиды, и он ничего не мог с этим поделать.
И все же больше всего беспокоил отчаянный хор слившихся воедино голосов. Их окаменевшие воспоминания и полуоформленные слова, большей части которых Скотт просто не понимал, казалось, проникали в душу напрямик, на некоем столь глубоком уровне, где сами слова уже ничего не значили, потому что куда более значимым был ужас того, что пытались донести до него люди Атлантиды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164