Николасу хотелось снова увидеть ее, поскольку он все больше убеждался, что из нее получится вполне приемлемая, даже незаурядная жена. Но чем дольше он размышлял над ее необычным поведением, тем больше сомневался в том, что она действительно такая, какой кажется.
Да и что он вообще о ней знал? Конечно, годы вдовства, проведенные в Лондоне, она прожила тихо и скромно. До этого, безусловно, была совсем другая история, известная большей части светского общества.
Едва прошла неделя после ее первого выезда в свет, как они с Джеком Уинфилдом сбежали в Гретна-Грин. Николас полагал, ей в то время было лет семнадцать.
Свою шестилетнюю семейную жизнь они прожили бурно, пренебрегая всеми условностями. Сплетники заклеймили позором поведение маркиза и маркизы Стэнфорд, расценивая его как возмутительное и экстравагантное. Никого не удивило, что со Стэнфордом произошел несчастный случай во время гонок с очень большими ставками.
В свете почти все признали, что смерть мужа изменила Сабрину. Она соблюдала глубокий траур, запершись в деревне на долгие три года. Затем они с дочерью вернулись в Лондон и жили достаточно незаметно.
Карета подъехала к ее дому, и Николас вышел. Он критически окинул взглядом дом, затем одобрительно кивнул. На фоне фешенебельных соседских особняков ее дом, как он и предполагал, выглядел вполне прилично, ничем особенно не выделяясь.
Николас поднялся по ступеням и громко постучал в дверь. Не прошло и нескольких секунд, как она отворилась и перед ним предстал высокий мужчина крепкого сложения. В его глазах мелькнуло удивление, исчезнувшее так быстро, что Николас подумал, что ему это показалось.
— Чем могу служить, милорд?
Почтительный тон немедленно выдал в нем слугу, без сомнения, это был дворецкий.
— Я приехал навестить леди Стэнфорд.
— Как мне о вас доложить?
— Лорд Уайлдвуд.
Дворецкий впустил его и проводил до малой гостиной.
— Я доложу миледи, что вы здесь.
— Благодарю.
Дворецкий вышел, плотно закрыв за собой дверь. Странно. Этот человек явно не походил на слугу. Его мощная фигура больше подошла бы докеру, а не домашнему слуге. О, он вел себя как подобает, его одежда выглядела безупречно, но в нем было что-то, что противоречило невозмутимому выражению его лица. Николас озадаченно нахмурился. Эта мысль не покидала его. Николас не мог представить, как такой человек оказался слугой скромной, сдержанной леди Стэнфорд.
Уиллз отлично справился с поручением и выручил от продажи драгоценностей Сабрины гораздо больше, чем требовалось для поисков сокровища. Более того, он нашел ее старого партнера или по крайней мере его корабль, который отплывал сегодня днем, и Сабрина твердо решила успеть на него.
Ее небольшой удобный саквояж лежал раскрытым на постели. Она не брала с собой слуг и собиралась путешествовать налегке, не теряя времени на заботы о багаже. Сабрина с нежностью провела рукой по двум парам бриджей и широким мужским рубашкам, уже уложенным в саквояж. Рядом лежали мужские кожаные сапоги, мягкие и сильно поношенные. Один их вид обещал приключения, и приятная дрожь в предвкушении будущих событий пробежала по ее спине. Эта одежда хранилась в неприкосновенности почти десять лет, но ее еще можно было носить. Сабрина намеревалась путешествовать в мужском платье ради безопасности и удобства. Что касается слуг, то она наймет кого-нибудь в Египте.
Сабрина положила в саквояж несколько платьев, немного белья и, как бы спохватившись, вынула из гардероба блестящее вечернее платье изумрудного цвета. Очень смелого фасона, оно было самым любимым, и при взгляде на него у нее блестели глаза. Она не предполагала, что в поездке ей потребуется такое платье, но все же — почему бы его не взять?
Сабрина защелкнула замок саквояжа и направилась к туалетному столику. Ее взгляд скользнул по записке, которую она оставила своему бестолковому поверенному. В ней сообщалось, что все дела семьи отныне будет вести Уиллз. Неожиданно для себя она схватила перо и добавила коротенький постскриптум. Часть денег, полученных за драгоценности, Сабрина завернула в записку и запечатала сверток. Оставшиеся деньги разложила в ридикюль и по потайным карманам, которые пришила к изнаночной стороне своей юбки.
Охваченная желанием поскорее уехать, она распахнула дверь и увидела Уиллза, приготовившегося постучать.
— Как раз вовремя, Уиллз, мои вещи готовы. Будь добр, отнеси их вниз… — Сабрина протянула ему сверток. — А это отдай идиоту Фицджеральду и постарайся, чтобы он понял, что, пока я в отъезде, ты полностью распоряжаешься моими деньгами.
Уиллз вопросительно поднял брови:
— И ничего для леди Белинды?
Сабрина, сложив руки, упрямо смотрела в пол.
— Мы уже простились. — Она взглянула на Уиллза. — Она, конечно, все еще рыдает в своей комнате?
Уиллз кивнул, не выразив ни упрека, ни осуждения, но Сабрину охватило чувство вины.
— Она просто не смогла понять. Все, что я делала после смерти ее отца, я делала ради нее. Мои поступки до переезда в Лондон и буквально вся моя последующая жизнь были посвящены только ей. Видит Бог, мне надо было исправить свою репутацию, и я сумела сделать это. И тоже ради нее.
— Ты в этом уверена? — Спокойный тон подчеркивал смысл его вопроса.
— О, признаюсь, сама идея этих поисков взбудоражила меня. Впервые за многие годы я почувствовала, что я живая. — Она с вызовом посмотрела на него. — Но это ради нее.
— Как вам угодно, миледи, — произнес Уиллз голосом идеального дворецкого.
Сабрина ненавидела, когда он говорил с ней таким тоном. Она повернулась и схватила ридикюль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13